После падения Наполеона банкирский дом Ротшильдов осуществил выплату Лондону, Вене и Берлину французских репараций в сумме 120 млн. ф. ст., разумеется, за жирные проценты. Через их же руки потекли финансовые средства, которые английское правительство предоставило Вене в качестве материальной компенсации за потери в войне против Наполеона. Поэтому в 1817 году венский императорский двор милостиво дал понять Ротшильдам, что они заслуживают награды. Надворный советник фон Ледерер, ведавший вручением императорских наград и поощрений, внес предложение пожаловать Ротшильдам табакерку из золота с бриллиантовой монограммой императора на крышке. В ответ Ротшильды деликатно информировали двор, что бриллиантов у них своих предостаточно, лучше уж пусть им пожалуют дворянство. Правительство охнуло, но фон Ледерер посоветовал императору: «Учитывая, что братья Ротшильды — иудеи, определим их на самую низшую ступень дворянства». Так Ротшильды получили из Вены право писать свою фамилию с приставкой фон.
Предложили братьям представить двору и проект своего фамильного герба. Братья были люди смелые и направили в императорскую канцелярию такой проект дворянского герба, которому могли позавидовать и наследные принцы. На этом гербе было все на свете — от орла до леопарда, от льва до пучка из пяти золотых стрел, зажатых в руке, которые символизировали единодушие пятерых братьев. Кроме того, они запроектировали вокруг герба нарисовать воинов с коронами на головах и в доспехах. Перепуганная «геральдическая канцелярия» написала министру финансов, что предлагаемый Ротшильдами проект герба нельзя утвердить, потому что, согласно законам геральдики, на гербе простых дворян не положено изображать ни короны, ни льва, ни орла. Затем чиновники канцелярии взялись за перья и исчеркали новый герб, изготовленный по заказу Ротшильдов за такие большие деньги.
Немногим позднее, 23 сентября 1822 г., банкирский дом Ротшильдов предоставил Меттерниху личный заем в 900 тыс. золотых флоринов сроком на семь лет под очень льготные проценты. И сразу, через какие-то пять дней, императорским указом все пять братьев Ротшильдов были возведены в ранг баронов, а бюрократы из «геральдической канцелярии», скрежеща зубами, позволили изобразить на гербе все, что Ротшильды ранее изобразили на своем проекте герба: и орла, и льва, и боевой шлем.
Так что и по сей день герб, полученный милостью Меттерниха, красуется на бумаге для личной переписки членов банкирского дома Ротшильдов.
В Лондоне же в первые десятилетия после падения Наполеона и на многие поколения вперед интересы английского государства тесно переплелись с интересами Ротшильдов. (Банк Англии и ныне часть своих операций с золотом осуществляет через банкирский дом Ротшильдов. В лондонском офисе госбанка на третьем этаже сидят представители пяти крупнейших банкирских домов, в том числе и представитель банка Ротшильдов. Они-то и определяют на каждый день курс золота на английской бирже.)
Один из братьев Ротшильдов — Джеймс, обосновавшийся во Франции, главный герой трюка с контрабандой золота для Веллингтона, теперь занимал пост генерального консула Австрийской империи в Париже. В 1828 году он купил изумительный по красоте и богатству дворец министра полиции Наполеона Фуше на улице Лаффит. (Когда у него спросили, почему он выбрал именно этот дворец, Джеймс Ротшильд отвечал: «Потому что этот самый Фуше вынюхивал мои следы в деле Веллингтона и чуть даже не арестовал».) И по сей день этот дворец — верховная ставка Ротшильдов во Франции.