Армии нацистов мутной волной захлестнули Европу, а за ними неукоснительно следовал Альфрид Крупп. Он летал на истребителе, помеченном особыми опознавательными знаками, и один за другим присоединял к концерну Круппа наиболее ценные заводы на оккупированной территории: у него были особые полномочия на такой грабеж и ему не нужно было согласия никакого официального гражданского или военного органа на конфискацию того или иного завода.
Когда «железный Густав» получил второй инсульт и назначение главой фирмы Альфрида стало неизбежным, Гитлер, по сути, только утвердил уже много лет существовавшее фактическое положение в фирме: в ноябре 1943 года в вилле «Хюгель» в большом зале посланцы Гитлера приняли участие в довольно неприятной церемонии, которая странным образом символизировала не только истинное положение дел на крупповских заводах, но и в самой Германии, еще грабившей другие страны, но уже двигавшейся к своему полному поражению и краху. То есть к краху самого нацистского режима.
Посланцы Гитлера — генералы СС и представители гестапо, а также сотрудники генерального штаба собрались в вилле «Хюгель» в большом зале перед тремя установленными там креслами. В одном восседала фрау Берта, в другой — Альфрид, в третьем — старый Густав. Комиссары Гитлера передали собравшимся личные указания «фюрера», а затем фрау Берта торжественно заявила, что она от своей доли на семейное имущество отказывается в пользу старшего сына Альфрида. После этого новый правитель фирмы произнес речь. «Я согласен с заявлением моей матери, — негромко сказал он, — и принимаю руководство имуществом семейства».
В это время танковые части Советской Армии на Восточном фронте в исторической битве под Курском уже доказали техническое превосходство советских боевых машин над крупповскими танками. А в непосредственной близости от Восточного фронта директора воровски захваченных Альфридом и приписанных к «империи Круппа» заводов на оккупированных территориях штурмовали нацистское руководство на местах, «выбивая» железнодорожные вагоны, чтобы демонтировать и эвакуировать на Запад станки и машины с этих заводов.
Альфрид Крупп, как и полагается генералу войск СС, продолжал верно служить нацизму и в сумерках приближающейся катастрофы. Разумеется, каждодневные трудности его не затрагивали. Его любимый напиток, шотландское виски, всегда имелся в погребах, а в золотом портсигаре — сигареты «Кэмел».
Бомбардировки вырывали из тела «крупповской империи» все большие куски. Как заметил один из биографов династии, для этого не нужно было даже прицельного бомбометания — под заводами Круппа в границах города Эссена находилось почти 5 млн. кв. м территории, в семь раз большей, чем центр самого города. К концу 1944 года около 40% заводской застройки на этой территории было разбито бомбами или сожжено.
Но все это ничуть не изменило образ жизни Альфрида Круппа и его виллы «Хюгель». Историк династии Круппов описывает, как в декабре 1944 года за ужином лакей подал к мясу белое вино. Это была, конечно, непоправимая ошибка, тем более что Альфрид Крупп хорошо знал: погреба виллы «Хюгель» по-прежнему ломятся от.запасов французского красного .вина. На его гневный вопрос лакей, заикаясь, пояснил, что упавшая на днях неподалеку от замка бомба одним из осколков повредила водопроводную сеть, из-за чего в течение двух дней во флигель для прислуги прекратилась подача воды, а когда по чьему-то недосмотру еще и вспыхнул пожар, огонь гасили красным вином. Услышав такое объяснение, Альфрид Крупп только и сказал: «Ну уж это слишком!» — и, морщась, выпил бокал белого рейнского.