– Хорошо, ты отомстил, – сказал Опалин больным голосом, сдерживаясь из последних сил. – Но Машу-то за что? Ее за что? Она не выбирала своих родителей! Сколько ей лет было в 1918-м – девять? Десять?

– Как за что? – изумился Ключик. – Я же тебе говорю: она их съела. Анну, Марию, Анастасию, Анфису, Василия, Сергея – всех моих братьев и сестер. Они умирали от голода, в адских мучениях, а она жрала наш шоколад, и рис, и галеты. Да еще и плевалась, если что-то не нравилось! Потому что Колосков, конечно, вор, но для своих детей он делал все. Потому и дочка у него вышла такая круглая, и гладкая, и довольная собой. Сын-то пожиже, но он тоже виновен, он тоже живет сейчас за счет тех, кто умер в том детдоме. Жаль, не успел я до него добраться – надо было и его отправить к моим… И Надьку, которая тогда жила у Колоскова! Она тоже за обе щеки лопала то, что предназначалось нам, и ей не было до нас никакого дела…

– Послушай, Маша была хорошая девушка, – сказал Опалин упрямо. – Колосков, завхоз, повар – черт с ними! Но Машу ты тронул зря…

– Нет, не зря, – сказал Ключик, улыбаясь. – Я все сделал правильно. Надо было и брата ее тоже пристрелить. Пусть бы их мать мучилась и думала, какая у нее могла быть семья. Мучился же я, когда остался один – и всем было наплевать!

– Да пошел ты, – бросил Опалин и шагнул к двери. Но он открылся чуть больше, чем следовало, и Ключик не преминул этим воспользоваться.

– А ты что ж, из-за Маши переживаешь? Зря. Вообще-то ты меня поблагодарить должен. Ведь теперь, когда она мертва, она тебя не съест…

Видя, как резко Опалин развернулся, и предчувствуя неприятности, Данкер попытался перехватить его, но тот увернулся, кинулся на Ключика и принялся бить его всем, что попадалось под руку, а также кулаками и ногами. На шум из соседних кабинетов сбежались сотрудники, и только объединенными усилиями Ивана удалось оторвать от его жертвы и оттащить к двери.

– Арестовать его? – спросил у Данкера растерянный помощник. Тот молча покачал головой.

– Нет. Не стоит. Ваня! – Он подошел к Опалину, который угрюмо стоял и отряхивал фуражку, пострадавшую в столкновении с сотрудниками лубянского ведомства. – У нас тут не принято, чтобы посторонние устраивали драки. Я, конечно, тоже виноват, что пустил тебя сюда, но я рассчитывал на твое благоразумие…

– Да все нормально, – буркнул Опалин, надевая фуражку и вытирая кровь, которая текла из носа. Он кивнул на Ключика. – Если бы я ему не врезал, я бы потом всю жизнь себя корил.

– А-а, – протянул Данкер, – понятно. – Он стал аккуратно теснить Опалина к двери. – Ты иди, иди. Мы тут без тебя разберемся. Отпускать его никто не собирается, на этот счет можешь не волноваться.

– Ладно, – буркнул Опалин. И, чтобы не портить отношения окончательно, добавил, хоть и не без вызова: – Спасибо за все.

Он вернулся на работу, позвонил доктору Бергману, договорился, что они будут сотрудничать в новом деле, которое поручили Ивану, и пошел выпить кофе к своему знакомому, который работал в кафе на крыше 11-этажного небоскреба.

– Бандиты? – несмело спросил знакомый, кивая на распухший нос Опалина и свежую ссадину на скуле.