Оставшийся на ногах белобрысый отморозок попятился и неожиданно высоким, жалобным голосом проговорил:

– Отпустите, дяденька, не надо, я ничего не делал, это все они, а я никому ничего…

Лицо его, недавно угрожающее и злобное, жалко скривилось, губы задрожали, казалось, он сейчас заплачет.

– Да пошел ты, – презрительно, сквозь зубы, бросил мужчина и сплюнул ему под ноги.

Юнец развернулся и бросился бежать, бросаясь из стороны в сторону и петляя, как заяц.

Мужчина несколько секунд смотрел ему вслед, угрюмо, пренебрежительно проговорил себе под нос: «Жалкие трусы!» – и только после этого повернулся лицом к Лене.

Лена стояла, прислонившись к стене, и тяжело дышала. Ноги едва держали ее после перенесенного ужаса, после безумного бега по ночным улицам, но сейчас ее сердце бешено билось по другой причине.

– Ты вернулась, – проговорил Сергей, безвольно опустив руки.

Энергия, только что бившая из него через край, казалось, иссякла, он ссутулился и спрятал руки в карманы пиджака.

– Как видишь, – проговорила Лена, с трудом справившись со своим голосом. Она смотрела на Сергея со страхом, едва ли не большим, чем тот, который только что испытывала перед лицом обкурившихся отморозков. Только теперь она боялась чего-то в себе самой.

– Кажется, я должна поблагодарить тебя. – Она постаралась справиться со своим страхом, и ее голос прозвучал сдержанно и твердо: – Ты меня спас.

– Ерунда. – Он вскинул голову и посмотрел ей в глаза.

От этого взгляда ей стало одновременно холодно и горячо, и закружилась голова, как в детстве, когда она каталась на карусели.

– Может быть, хоть теперь ты объяснишь… – заговорил Сергей с неожиданной болью, – может быть, ты объяснишь, почему тогда уехала… почему сбежала, не сказав мне ни слова…

Лена с силой втянула в себя свежий ночной воздух. Она хотела заговорить, но перед глазами вдруг снова встала та страшная ночь, самая ужасная ночь в ее жизни. Потом было много всего плохого, но та ночь никогда не уйдет из памяти. Хуже этой ночи не было ничего, даже последняя встреча с Сергеем не вызвала в Лениной душе такого ужаса. От воспоминаний она почувствовала в себе силы сопротивляться. У него все прекрасно, это видно. Дорогой костюм, хорошая машина… Судя по всему, дела его идут прекрасно, он явно преуспевает… А она… что получила она в конечном итоге? Преследуемая всеми, в чужом городе, без жилья и без денег… Даже паспорт у нее чужой…

– Тебе нужны объяснения? – выкрикнула Лена ему в лицо. – Как ты можешь! Как ты можешь! Ведь я видела, я все видела! – Она развернулась и снова побежала, едва ли не быстрее, чем бежала перед тем, спасаясь от хулиганов.

Сергей стоял ссутулившись, глядя ей вслед, и горячая боль пульсировала где-то в солнечном сплетении, как будто она с невероятной силой ударила его, прежде чем убежать.

Надежда проснулась рано утром, потому что совесть ее была нечиста. Накануне они с Леной очень долго провозились, копаясь в старых газетах, так что, когда Надежда, ахнув, взглянула на часы, оказалось, что все мыслимые сроки прошли, потому что был седьмой час. Надежда Николаевна так резво скакнула за дверь, что даже не успела попрощаться с Леной, оставив ту в большом недоумении.