Тогда же, 13 (26) мая была провозглашена Грузинская демократическая республика, 14 мая – Азербайджанская, а 15 мая – Армянская. С этого момента каждый спасался в одиночку.

Едва образовавшись, Азербайджанская республика направила в Стамбул челобитную с просьбой о присоединении Азербайджана к Турции. Были, правда, проблемы, связанные с Баку, но о них несколько дальше.

А грузинское правительство тут же бросилось за помощью к Германии, которая, будучи союзницей Турции в Первой мировой, к тому времени еще не окончившейся, имела на нее некоторые рычаги воздействия. Германия немедленно арендовала у Грузии порт Поти на 60 лет, перебросила сюда несколько рот солдат и занялась грабежом и вывозом всего, до чего могла дотянуться, – но турок она остановила: между Германией и Турцией существовал договор, по которому территории, где находились немцы, не могли быть заняты турками.

Почувствовав себя в безопасности, грузины скоренько побросали позиции на турецком фронте, оставив своих союзников-армян самим разбираться с противником. С превеликим трудом турок удалось остановить неподалеку от Еревана, но вся захваченная территория стала их военным трофеем. От Армении осталось два уезда. С другой стороны, Грузия быстренько захватила все спорные армянские территории, не взятые турками, и заявила, что армянское государство нежизнеспособно и может существовать лишь в составе Грузии. Армяне предпочли голод и призрак близкой смерти.

Но самая интересная ситуация сложилась в Азербайджане. Новообразованная республика просилась в состав Турции, а между тем ведь она не контролировала даже собственную столицу! В столице восседало ни то, ни се: по виду советская власть, а по сути черте что и с боку бантик.

27 октября 1917 года Бакинский Совет рабочих и военных депутатов, едва прослышав о восстании в Петрограде, бегом собрался на расширенное заседание. Большевики, естественно, были в восторге от происходящего, остальные же лишь неодобрительно хмурили брови. Большинством голосов (то бишь совместным решением представителей трех партий – эсеров, меньшевиков и дашнаков) Совет постановил, что восстание следует ликвидировать, всю власть передать Учредительному Собранию, а до того – коалиционному правительству.

Большевикам, оставшимся в меньшинстве, это, само собой, не понравилось, и они прибегли к испытанной тактике: задавить не кворумом, а числом и глоткой. 31 октября 1917 года они собрали еще одно расширенное заседание Совета, куда привели многочисленных представителей заводских, солдатских и флотских комитетов – тех только, разумеется, кто твердо стоял на правильной политической платформе. Новое заседание тут же объявило себя конференцией Совета; а оная конференция немедля постановила, что она-то и есть главный орган революционной власти. Оскорбленные большевистским самоуправством эсеры и меньшевики помещение покинули, зато на стороне большевиков неожиданно выступили… азербайджанские националисты из партии «Мусават» – эти резонно рассудили, что раз дашнаки против, то надо бы поддержать. Совет был переименован в Совет рабочих и солдатских депутатов – по столичному образцу, объявлен высшей властью и немедля брошен на борьбу с другими «высшими властями» города Баку…