– Антип, Елизар, вперед, – покрепив свои слова жестом, приказал Егор.

Стрельцы без лишних слов, пришпорили лошадей, и быстро оторвались от основной группы. Еще немного, и они скрылись под сенью деревьев, держа в готовности свои винтовки. В отличии от лекаря, их штык-тесаки были надеты на стволы. Измайловцев вообще практически не учили пользоваться саблями, и те не входили в их вооружение. Зато штыком они пользовались исключительно. Равных им в этом деле не было ни в одном солдатском полку.

– Ты чего такой напряженный? – Поинтересовался у десятника лекарь.

– Да на душе как-то неспокойно, – поведя плечами, ответил Егор, и половчее перехватил винтовку.

Все же, прежний его карабин, с которым он ходил на Урал, был куда ловчее. Оно вроде и не на много короче, всего-то в половину локтя, а насколько ощутима разница. Но с другой стороны, Иван прав. Единообразие в вооружении десятка, оно куда важнее. Опять же, и противостоять коннице получается довольно ловко. Уж проверено и не единожды. Даже под Азовом сподобились как-то с ногайскими всадниками сойтись в близком бою.

– Тебе вечно неспокойно, – легкомысленно отмахнулся лекарь. – Чуть только впереди появятся кусты, как у тебя на душе начинают кошки скрести.

– Тебе хорошо судить со стороны, Павел Валентинович. Чай, случись что, ответ держать не тебе.

Егор невольно оглянулся на небольшой караван. Одна карета, да три больших крытых повозки, в одной вещи царевны, в другой пожитки молодоженов Рудневых, в третьей припасы. Четверо возниц, пара лакеев, три служанки, Десяток стрельцов, верхами, лекарь, его супруга, ну и наконец сама царевна.

Скромно? Ну да, скромно. Но и иначе никак. Уж больно ревностное отношение у псковичей к собственной вольности. Пошли Николай даже полусотню, и то восприняли бы в пику. Так что, лучше уж по скромному. А что до разбойничков, то на лихих и этого десятка вполне достанет. Сила более чем серьезная, чтобы ватага поостереглась и трижды подумала, стоит ли точить зубки на столь крепкий орешек.

Антип и Елизар держались впереди не далее как в сотне шагов. Потому как видимость тут ограничена, и дорога продолжает закладывать повороты. Они же должны были все время находиться в поле зрения десятника.

Залихватский и одновременно угрожающий свист. Несколько разрозненных выстрелов. Воинственные крики. Треск падающего поперек дороги дерева. И мужики внезапно появившиеся словно из под земли. В руках разномастное оружие, или то, что можно за таковое счесть.

Егор вскинул винтовку, и навел ствол на бегущего к нему мужика с всклокоченными волосами и бородой. В руках серьезная такая дубинка. В умелых руках крепкого русского мужика, страшное оружие. Вот только мастерство нападающего Попов проверять не собирался. Палец нажал на спусковой крючок. Курок исправно ударил по кресалу, высекая искру. Выстрел! Мужика словно приложило кувалдой, опрокинув на землю.

Выстрелу Егора вторят выстрелы остальных стрельцов. Рудаков, так же вскинул карабин, и выстрелил, застив на мгновение взор пороховым дымом. Затем бросил ремень карабина на луку седла, и дернул из-за пояса пистоль, одновременно взводя курок. Лекарь-то он конечно лекарь, но и в бою побывать ему доводилось не раз. Так что не растерялся.