Стеклянный шквал на ржавых известняковых улицах сорвал плоть со смеющихся костей, разбрызгивая кровь по моче стен. Мы жили в клоаках города, крабовидные паразиты в наших гениталиях втирали друг в друга нашу больную плоть на длинной череде ректальной слизи. ленточные черви с белыми костяными мордами и дисковидными ртами нащупывали мягкую хозяйскую слизь. годы. долгие. многие — такое место. В стране лугов, где нет памяти, лишь пища стай, движущихся на юг, влажная плоть броненосца, убитого в прохладной утренней траве деревянными копьями. Женщины и их предметная полиция пожирали плоть, а мы дрались из-за их покрытых корочкой дерьма остатков армадильего хряща.
Сквозь джунгли дыхания, когда мы совокупляемся с белыми костяными мордами. место крапивы и скорпионов, прохладные утренние стены. личиночные тела, подвергающиеся наказанию. годы. долгие. многие. такие растут побеги.
Сидели нагишом на дне колодца, прохладный ил вечера касался наших прямых кишок. Мы делили кусок армадильего хряща, хватая его друг у друга изо рта. над нами — сухая пленка из дохлых насекомых на каменных стенах колодца, а сверху чертополох на фоне зеленого вечернего неба. слизывая хрящ с его смеющихся зубов и десен, я сказал: «Я — Аллах. Я сотворил тебя». Голубая дымка заполнила колодец и отключила нам дыхание-слова. Мои руки проникли в его тело. Мы погрузились в сон в чужой плоти, запахи на наших руках и животе, пробудились от полуденного солнца, тени чертополоха рассекали нашу мягкую ночную плоть.
Вечер касался наших прямых кишок. илистые раковины и квакающие лягушки. слизывая хрящ во сне с чужой плотью. прохладный ил дыхания, и наши тела мы делили. ветви на ветру. его колени. чужие рты. на фоне зеленого вечернего неба. «Мы — смеющиеся зубы и десны», — сказал я. руки пробудили в лучах полуденного солнца мягкую ночную плоть. запахи на нашем животе. тени чертополоха расссекали. пип-шоу в грошовой аркаде… длительный процесс в различных формах… Мертвые пальцы говорят по Брайлю.
Предметная Полиция хранит все Доклады Правления… А представлять отчеты о катастрофе нам запрещено… рука ветра, застрявшая в дверях… яростное бионаступление людей из космоса, желающих нанять электрика в бензиновой трещине истории… последние из доблестных героев… «Я — это вы в пути, мистер Брэдли мистер Мартин»… не смог достать плоть в своем переключателе… и нулевое время болезненного отбытия… Долго между солнцами я держал поношенное пальто… скользя меж светом и тенью… ворча в собаках неизвестной дозы… через раненые галактики, что мы пересекаем, яд умершего солнца в твоем мозгу, постепенно увядающем… переселенцы из обезьян в бензиновой трещине истории, яростное бионаступление из космоса на неоновый свет… «Я — это вы, рука ветра, застрявшая в дверях»… Не смог достать плоть… На солнце я держал поношенное пальто, Мертвая Рука вытягивает горло… последние из представивших отчет о катастрофе в пути. Посмотрим, мистер Брэдли мистер…
Да и слепцы не могут отказаться слушать: «Мистер Брэдли мистер Мартин, беда моей крови, кого я сотворил»… (Мелководье пришло с отливом и шведской рекой Готенберг.)