На волноломе, под кружащим альбатросом, встретил мальчишку в красно-белой футболке… «Смугленького, ми-истер?..» теплый дождик на железной крыше… Мальчишка сбросил свое заношенное нижнее белье… В свете керосиновой лампы толчками возникли идентичные эрекции… Мальчишка подпрыгнул на кровати, похлопал себя по бедрам: «Я дрючить Джонни в жопу? Asi como perros?[28]..» Прямые кишки сливаются под идиотское мамбо… Один мальчишка нагишом на панамском рассветном ветру…
В гиацинтах улыбаются зеленые мальчики… гибнущая музыка, стелющиеся растения и птичье пение в призрачных дальних странах… посвященный пробудится в том затхлом запахе летнего рассвета, все чемоданы открыты на медной кровати в Мексике… слизь всего мира… под душем мексиканец лет двадцати, прямые кишки оголены, запах карболового мыла и барачных уборных…
Приносит мой летний рассветный ветер в чужой плоти, нанизанной на глубокие шрамы молодой панамской ночи… в туалете развевается расстегнутая рубаха… Член толчками поднялся и встал… вода с его лица… изящная тугая задница мальчишки…
«Вдохни, Джонни… Была не была…»
Они были готовы обирать лохов еще в незапамятные времена, там, в подпольной винной лавке… так и сгинули в клочках услады и горящих свитков… в открытое окно, прихватив с собой болотные запахи и старые газеты… прямые кишки оголены в запахах сырого мяса… гениталъные запахи двух тел сливаются в совместной еде и отрыжке благотворительной стряпни… призрачный запах пустых презервативов вдоль грошовых аркад и зеркал… Забытый теневой актер идет рядом с тобой… горный ветер Сатурна в утреннем небе… Утомлен смертельной травмой — тогда всего хорошего… оргазмоманы, заброшенные на чердак, точно брюзжащая мешковина…
Ароматные ракеты над маслянистыми лагунами… Сквозь лабиринт непристойных картин сыплются серебристые хлопья… открытые ветрам городские окраины… запах пустых презервативов, испражнения, черная пыль… драные штаны к лодыжкам…
Скуластые лица… крапива вдоль глинобитных стен, развеваются расстегнутые рубахи… саванна и травянистый ил… Зашло солнце… Драных штанов коснулась тень горы… шорохи темной улицы на пожелтевшем панамском фото… «Мой muy хороший, ми-истер», — улыбки по всему туалету… Оргазм вернул уличные запахи и мексиканского мальчишку… Проснулся в просочившемся зеленом свете, тени чертополоха рассекают заношенное нижнее белье…
Три мальчика лежат на берегу и трутся животами о теплый песок… Встав, они разделись, чтобы искупаться… Они лениво поплыли, пропуская между ног теплую воду, а Ллойд сходил к своим брюкам и принес кусок мыла, и они принялись, смеясь, передавать его взад-вперед и намыливать друг друга, а Билл изверг семя на свой смуглый живот, дугой выгнувшийся на поверхности, когда струи засверкали в солнечных лучах, точно крошечные сигнальные ракеты… Тяжело дыша, он опустился вводу и улегся там, прижавшись к илистому дну… вдыхая нечистотные запахи канала.
Под гибкими ветвями старых стелющихся растений в теплый летний день разделись, чтобы искупаться, потирая животы… Ллойд тер рукой все ниже и ниже, уже открыто потирая промежность и ухмыляясь, пока двое других наблюдали, а Билл нерешительно взглянул на Джимми и тоже принялся тереть, и постепенно Джимми начал делать то же самое… Они вошли в воду, глядя, как течение уносит белые пятнышки…