Вишенкой на торте стал Распутин. Он не пережил близкого знакомства с Максимом. Не нашли общий язык. Не то чтобы он был плохим или глупым от природы. Просто не сошлись в трактовке наследия Святого Августина…

Карьера ротмистра грозила стремительно пойти в гору. Ведь все складывалось одно к одному. Но в январе 1915 года случилось ЧП. Выяснилось, что Татьяна беременна и Максим вынужден вести ее под венец. Более того, Император, спасая положение и репутацию, обнародовал сведения о тайне рождения юного Меншикова. А ведь он честно молчал, не сказав даже супруге.

О! Это надо было видеть лица Императрицы и Татьяны в тот момент…

– Что?! – ахнула Александра Федоровна с округлившимися глазами. – Правнук Николая Павловича?

Татьяна же молча переводила ошалелый взгляд с отца на Максима.

– Иван Николаевич Меншиков-Корейша и Елена Григорьевна Строганова были любовниками в конце 1888 года. Недолго. Но спустя девять месяцев родился плод их любви, о чем Елена Григорьевна и призналась Ивану Николаевичу, будучи на смертном одре. В начале января 1908 года он получил от нее письмо с фотокарточкой. Меншиков-Корейша показал их мне, умоляя позволить сохранить репутацию дамы и держать это обстоятельство в тайне. Ведь Максима она скрывала от всех, боясь огласки и осуждения.

– Ты знал? – с легким холодком поинтересовалась Татьяна.

– Нет. Я же ничего этого не помню, – ответил парень. – Мне в ноябре Иван Николаевич рассказал. Признаться, я не сразу поверил. Подумал, что он меня разыгрывает…

Поговорили.

А уже на следующий день Императору пришлось обнародовать сведения о том, что Максим – внук Великой княгини Марии Николаевны, славной своим одиозным и лихим нравом. Что только добавило немало остроты ситуации. Ведь Государь не спешил признавать парня членом Августейшей фамилии в силу морганатической природы родства и незаконнорожденности. Даже после венчания…

И грянул гром!

Общественное мнение в одночасье раскололось.

Небольшая группа Романовых, возглавляемая Великим князем Николаем Николаевичем младшим, демонстративно скривилась от «выходки бастарда». Их поддержала часть аристократов самого высокого полета. Еще неделю назад они отзывались о парне довольно тепло. А тут раз, и всё. Он стал для них мерзавцем. Хуже того – удару подверглась и молодая супруга. По столице стали гулять слухи, будто бы дочери Императора – суть обычные шлюхи, дающие всякому быдлу в подсобках.

Слышать такие сплетни было больно и обидно. Но определить точно, кому нужно «сломать лицо», не получалось. Опытный, видно. Спасало лишь то, что слухи эти были весьма непопулярны.

Бо́льшая часть дома Романовых и Высшего света отреагировала сдержанно. То есть затаилась, набрала попкорна и стала дожидаться развития этого конфликта. В то, что мужчина, взявший на шпагу штаб армии, имея всего два десятка бойцов, спустит такие обидны, не верил никто. Да и про внезапное исчезновение Распутина слухи ходили один чудней другого.

Кое-кто, кстати, Максима даже поддержал. Например, Михаил Александрович – брат императора – прислал ободрительное письмо с самыми наилучшими пожеланиями. Ротмистр ответил. Завязалась переписка. Мягкий, либеральный, но интересный и умный. Каши с ним, конечно, не сваришь, но как приятель – лучше не придумаешь.