– Я дам вам Parabellum!

Буйный, дикий, необузданный Маяковский уцепился за предложение Максима, словно бульдог. Это ведь не по окопам сидеть! Это ведь грандиозное дело! Это ведь натуральный футуризм от войны!

И вот теперь этот взлохмаченный поэт лазил вместе с остальными участниками группы по Калишу. А во время недавнего боя с полком пробрался в перелесок и с каким-то безумным блеском в глазах смотрел на происходящее. А потом фиксировал в набросках заметок. Деятельный, неугомонный. Он оказался крайне полезным приобретением.

На самом деле Меншиков импровизировал и до конца не верил в то, что Маяковский согласится. Однако тот даже раскачиваться не стал.

– В бой? На территорию германца? Иду!

Но не он один. Еще в марте Максим смог привлечь в отдельный лейб-гвардии эскадрон унтер-офицера Гумилева Николая Степановича. Это оказалось несложно. Николай Степанович до того служил в лейб-гвардии Уланском Ее Величества полку. А тот в феврале 1915 года сгорел в самоубийственной атаке 2-й гвардейской кавалерийской дивизии в Позене. И Гумилеву оказалось просто некуда возвращаться служить. Вторым довольно ценным приобретением в этом плане был пехотный прапорщик Михаил Зощенко. Тот, в отличие от Гумилева, еще не писал. Но был офицером. Да, ускоренных курсов, но офицером. Более того – он даже написал ему письмо с просьбой о зачислении во вновь формируемый эскадрон.

Так, шаг за шагом, ротмистр собирал блистательную команду деятелей искусства. Но особенного понимания не находил. Все, включая Императора, восприняли этот каприз Максима как блажь. Но не противились больше из любопытства, чем из здравого расчета. Что было верно. Меншиков действовал, прекрасно понимая свои резоны, и, как всегда, держался прежде всего личных интересов.

Армия вне политики? Бред и абсурд! По какой-то нелепой случайности этот лозунг был «поднят на щит» во времена Императора Павла, видимо, немало боящегося дворцовых переворотов. Да с тех пор сие заблуждение так и прижилось. Более того – его старательно пытались пропихнуть в реальность, что порождало массу уродливых проблем.

Это рядовой солдат мог быть вне политики. Может быть. А офицер – уже нет. Ведь политика – это искусство управления[73]. А командир должен уметь не только воевать, но и управлять. Ведь на каждую минуту боя приходились недели, а то и месяцы маршей, тренировок, быта и прочих обыкновенных вещей.

Командиру нужно управлять своими людьми. Находить общий язык с соседями и смежниками. Ладить с местными жителями в местах дислокации. И так далее, и тому подобное. А на войне – так и вдвое острее все становится. Особенно если армия вошла на территорию иного государства. Не справишься – получишь в тылах партизан, в воде – отраву, а в супе – смачный плевок.

Одного военного таланта для толкового командира недостаточно. Он должен быть еще и политиком, держащим нос по ветру и чутко отслеживающим конъюнктуру. Хотя бы для того, чтобы самому не вляпаться и подчиненных уберечь.