Аэроплан в очередной раз зашел на круг. Раздался громкий свисток командира расчета одной из таких установок. И все хором, не сговариваясь, с разных направлений ударили по самолету длинными очередями. Ни уклониться, ни уйти. Масса пуль, конечно, ушли в молоко. Но многие и попали. Загореться он не загорелся, ибо ни зажигательных, ни трассирующих боеприпасов, увы, у Меншикова не было. Их просто еще не производили. Поэтому аэроплан просто клюнул носом и, сваливаясь на одно крыло, «пошел на вынужденную посадку».
Шлепнулся. Но опять без возгорания или взрыва. Нечему там было «бабахать». Десятка два бойцов бросились к подбитому аэроплану в расчете на интересного пленника. Но тщетно. Пилот скончался, видимо, еще в небе.
– Хороши машинки? – усмехнувшись, спросил Меншиков у озадаченно стоявшего подле него Хоботова.
– Хороши, – потерев от неловкости затылок, ответил Лев Евгеньевич.
У них с Максимом в свое время был чуть ли не скандал. Поручик просто не понимал, зачем на пикапы ставить эти сдвоенные пулеметные установки, если будут бронеавтомобили. Какой прок в этих не закрытых броней пулеметных установках? Да и какие аэропланы? Он их всерьез и не воспринимал. Этакие пыхтелки небесные. Какая от них беда? Вот дирижабли – это серьезно. Но там не пулеметы нужны, а пушки, которых не было. И под которые требовались совсем другие транспортные средства…
Все изменилось, когда Хоботов увидел вживую то, что стало с пехотными позициями после налета тяжелых аэропланов с бомбами. Сейчас же эффективный огонь пулеметных зениток только закрепил его убежденность в очередной прозорливости своего командира. Усилив и без того немалую веру в него…
Глава 3
1915 год, 25 июня. Калиш
Вся эта возня с боем и последующими делами на позициях германского полка заняла от силы минут сорок. Кардинальное преимущество в силе залпа – большая сила. Раз – и сдули к чертям не успевшие окопаться превосходящие силы противника. А потом двинулись дальше все той же организованной колонной.
Конечно, немаловажным фактором стала внезапность. Немцы ведь не выставили разведчиков за лесополосой на другом конце занятого им поля. Но здесь не было их вины, ибо так сошлись звезды.
С одной стороны – давили уставы. Выдвигать так далеко дозоры в обороне не требовалось. Тем более, имея перед собой поле в полтора километра – прекрасный «стрелковый полигон» для истребления наступающего противника. С другой стороны, лесополоса неплохо защищала от артиллерийского огня русских. Они ведь имели массово только «трехдюймовую» пушку, не способную работать навесом. А значит, и действовать через лесополосу накоротке не могли. Но даже если русские бы поставили ее на нужном расстоянии, то действенность огня «трехдюймовки» по окопавшейся пехоте ничтожна.
Иными словами – они заняли идеальную оборонительную позицию, сообразно взглядам тех лет. Ситуацию усугубляло еще и то, что она располагалась в глубоком тылу немцев, и появление в ближайшие два-три часа противника никто не ожидал. Ведь в чем загвоздка? В 3:37 по местному времени под Ченстоховом началась операция прорыва. А уже в 9:10 неизвестный отряд русских «с гаубичной артиллерией и пехотой» атаковал немецкий полк в семидесяти восьми километрах от точки прорыва. Если по дорогам мерить, конечно.