Что-то промелькнуло в его взгляде, и я боялась, что он увидел во мне лишь источник неприятностей Кэма. Ночь выдалась на удивление холодной – дело было в начале декабря, – но мне вдруг показалось, что в доме нестерпимо душно и нечем дышать.

Я снова спряталась, но на этот раз на улице, свернувшись калачиком в плетеном кресле в патио, глядя на мерцающие и гаснущие звезды, размышляя о том, как это все случилось.

Там Джейс и нашел меня. Вместо того чтобы устраивать мне допрос с пристрастием, выясняя, что произошло с Джереми и что сделал Кэм, когда узнал об этом, Джейс говорил со мной о Рождестве, о моих танцах, о любимых предметах в школе и прочей ерунде, не имеющей никакого отношения к той трагедии, которая едва не разорвала в клочья нашу семью. И до сих пор он ни разу не спрашивал меня о Джереми, никогда не поднимал больную тему, связанную с Кэмом. Всего этого как будто не существовало между нами.

Когда мои пальцы превратились в ледышки, Джейс обнял меня за плечи и увел обратно в дом, в тепло, и, наверное, в тот миг я и влюбилась в него.

Так что для него этот простой жест, скорее всего, ничего не значил.

Чего нельзя было сказать обо мне и моих внутренностях, которые уже сплетали замысловатые узелки. Как назло, под его рукой застрял кончик моего «хвоста», голову оттягивало назад, отчего по коже бежала огненная дрожь. У меня остановилось дыхание, когда я подняла глаза и нечаянно перехватила его взгляд. Мы остановились перед сине-золотыми дверями кафе.

Радужка его глаз глубокого серого цвета с серебристым отливом выделялась особенно ярко на фоне угольно-черных зрачков. Я ничего не могла прочесть в его взгляде, но чувствовала исходящее от него напряжение, настолько сильное, что меня просто затягивало в него. Мои губы приоткрылись.

Он опустил ресницы. Губы шевельнулись, но открылись двери, и порыв холодного воздуха унес с собой все, что он хотел сказать. Странная, загадочная полуулыбка появилась на его чувственных губах, и он отвел взгляд.

Когда мы вошли в кафе, рука Джейса соскользнула с моих плеч, и только тогда он отдал мне мою сумку. Я перехватила ремень, наши пальцы соприкоснулись, и лицо опалило жаром.

Он наклонил голову так низко, что едва не касался губами моей щеки.

– Я кое-что в тебе заметил.

Мы стояли слишком близко друг к другу, и у меня сильно забилось сердце – сразу по двум причинам. Я быстро нашла глазами столик, за которым обычно сидел мой брат. К счастью, мы сейчас стояли в другом конце обеденного зала, мне была видна лишь рыжая макушка Эвери. Они сидели спиной к нам.

– Что? – спросила я, чуть дыша.

Джейс не торопился с ответом, и то, что такой личный момент случился в столь людном месте, выбивало меня из колеи.

– Ты сейчас краснеешь еще больше.

Мои щеки стали пунцовыми.

Ухмылка снова расползлась по его губам.

– И тем интереснее мне знать, о чем ты сейчас думаешь.

Я бы тысячу раз умерла, прежде чем поделилась с ним такими мыслями.

– Ни о чем я не думаю.

– Я так и понял. – Он пробежался пальцем по моей горячей щеке и отстранился, поворачиваясь к очереди с подносами. – Не знаю, как ты, но я умираю с голоду.