— Пошли, посмотрим, – сказал Грач, – идём тем же составом, остальным быть тут.

— Ясно, – вздохнул Мага, поднимаясь с земли, Бад кивнул и стал смотреть на дорогу.

Снова мы пробираемся по кустам и между деревьев назад в сторону станции. Бука тоже крадётся с нами, далеко не отходит, Луна осталась в машине.

Вот перед нами и станция, опять мы видим все эти разрушения, кое-где дымящиеся очаги от пожаров, трупы, сожжённые и расстрелянные машины.

— Кажись, там они последний раз рычали, – шёпотом говорит Паштет, тыча у меня перед носом этой связкой гранат. Вот же, млять, пока мы шли, он уже к ним ручку из какой-то палки прикрутил, чтобы кинуть подальше. Ну, Паштет, ну, млять, партизан, мне вот в голову такое не пришло даже!

— Ты это… — не отводя взгляда от гранат, говорю ему, – аккуратней с ними.

— А, фигня, – отмахивается он от меня, – ща всех положим.

Обходим станцию против часовой.

— Вон они, пацаны, – прошептал Слива, когда мы прошли метров двести и остановились среди деревьев, – между двумя сгоревшими сараями.

Приглядевшись, я тут же увидел метрах в пятидесяти от нас четыре, стоящих на подножках, кроссовых мотоцикла, рядом с ними четверо мужчин в кроссовой экипировке, в руках у каждого по помповику. Шлемы уже сняли и на сиденья положили. Стоят и смотрят на остатки станции и о чём-то негромко переговариваются. То один, то другой внимательно смотрят по сторонам.

— Это не охотники, – говорит Жата, – у них нет таких мотоциклов и экипировки.

То, что это не охотники, я уже и сам понял. А ребята аккуратные, из-за сараев не выходят, оружие в руках, видать, хорошо они так покатались по местным лесам, и они и мотики все грязные. На каждом из мотоциклов сзади по небольшой сумке.

— Ну, млять, – слышится разочарованный выдох Паштета.

— Походу, экстремалы, – делает предположение Слива, – тут таких хватает. Кто пешком, кто на джипах, кто на мотоциклах гоняет. На динозавров, то смотрят, то убегают от них.

— Да-да – поддакивает Паштет – мы тоже так с пацанами ходили.

— Спорят, – шепчет Грач.

Да я и сам вижу, как высокий начал размахивать руками, а рядом с ним какой-то подросток, к нам спиной, тоже машет руками, эмоциально ему что-то доказывая, но голос никто не повышает. Двое других так же смотрят по сторонам.

— Пошли знакомиться, – снова говорит Грач, – Паштет, крикни им что-нибудь.

— Мужики, вы из какого города? – заорал тот на весь лес, я даже глазом моргнуть не успел.

А ребятки-то шустрые, их мгновенно как ветром со своего места сдуло, я только услышал, как передёргивают затворы помпы из кустов и из-за сараев. Тишина, гонщики молчат, все по кустам поныкались.

— Пацаны, не стреляйте, – снова крикнул Паштет, – мы свои, из Тауса!

— Ты чего разорался, придурок? – ответили ему с той стороны.

— Я тебе сейчас все зубы выбью, приду, за придурка! – мгновенно завёлся наш мушкетёр.

— Иди, я тебя сам на колбасу пущу!

— Так, тихо все! – крикнул Грач, – пацаны, не стреляйте, я выхожу, мы действительно из Тауса.

— Выходи, посмотрим на тебя.

Грач положил свой автомат на землю, крикнул ещё раз, что он выходит, и вышел из кустов. Нда, нервы у всех на пределе. Вот он, разведя руки в стороны, подходит к мотоциклам, останавливается и что-то говорит, спустя несколько секунд из кустов выходят все четверо, он разворачивается, машет нам рукой и кричит-