Левая колонна заметно короче — угрюмые черные утюги, придавленные собственной тяжестью к невской зыби, пялятся на набережные слепыми иллюминаторами и задраенными амбразурами артиллерийских казематов. Ни пестрого великолепия сигнальных флагов и вымпелов, ни начищенной до ослепительного блеска меди. Грозные некогда орудия старательно укрыты брезентами, стеньги и реи спущены, мачты торчат нелепыми обрубками, на палубах и мостиках — ни души. И на каждом судне с кормового флагштока, под Андреевским флагом свисает еще один — красный, пересеченный наложенными друг на друга косым и прямым голубыми, с белой каймой, крестами. «Юнион Джек», флаг Британской Империи. Знамя побежденных.

— А почему нет дядюшкиного… вашего «Стрельца»? — поправилась Нина. Они стояли на самой стрелке, у гранитного парапета ростральной колонны, в разношерстой толпе петербургской публики.

— Он в Заводской гавани, в Кронштадте — охотно объяснил Сережа. — Котлы после перехода из Кронштадта в Свеаборг и обратно совсем сдали, да и ремонт мы после Кронштадта, почитай, что не закончили, все на живую нитку. Вот и поставили нашего старичка на замену котлов и переборку машин. Заслужил!

Сквозь вздохи духового оркестра, сквозь немолчный гам толпы до слуха Сережи с Ниной долетали обрывки фраз, а то и целые разговоры. Вот беседуют двое: солидный господин с обликом чиновника средней руки и молодой человек в новенькой шинели Петербургского университета.

— Верно вам говорю, юноша, Британии теперь туго придется! Все ее ненавистники зашевелились — французы, и те опомнились, даром, что восьми лет не прошло, как биты пруссаками при Седане! Требуют все паи «Всеобщей компании Суэцкого канала» — и те, что англичане откупили у египетского хедива и собственные, английские. Твердят, вишь, что когда делили акции канала, англичане их обманули!

— А что, это отчаянно! Англичане — они такие…

— Вот и я говорю — жулье беспросветное! Ясное дело, в Лондоне об этом и слышать не желают — как же, Суэцкий канал есть главная артерия Британской империи! — и на дипломатическом языке послали лягушатников по известной матери. А те в ответ… да вот, изволите слышать!

Пробегавший мимо мальчишка-газетчик размахивал пачкой свежих, пахнущих типографской краской листов:

— Последние новости из самого Парижу! Французский флот покинул гавань Шербура и направляется в Ла-Манш! Новости из Парижу! Начнется ли война между Францией и Англией?

Трубы вывели заключительные такты полонеза и смолкли. Голоса сразу зазвучали громче, — на этот раз с явственными интонациями рыночной площади:

— Сказывают, ихняя королева, как узнала, что адмирал на себя руки наложил — так сразу пригорюнилась и заплакала горючими слезами. А как притомилась плакать — сейчас зовет к себе писарчука, сочинять письмо нашему анператору. Чтобы, значить, мириться и аглицких моряков, которые пленные, жизни не решать, а вернуть в ейное подданство…