Калинин покинул гауптвахту и немедленно отправил в камеру Асханова командира отделения обеспечения отряда капитана Жукова.

— И смотри, Стас! Следи за Али в оба. Особенно когда будет писать показания. Чтобы в любой момент был готов выбить ручку. А то еще решит воткнуть ее себе в горло хитрый лис. С нас потом головы снимут.

Затем командир отряда спецназа прошел в штабной модуль, где его ждал Листошин.

— Ну, что там московский гость, Саня?

Калинин бросил фуражку на стол.

— Дела, Семен, должен тебе доложить, развиваются нешуточные.

Александр присел в кресло, расстегнул верхние пуговицы рубашки, закурил.

— Слушай, Сеня, все по порядку.

Полковник поведал другу и о встрече Кислицина с Али, и о своей беседе с Асхановым.

Внимательно выслушав Калинина, Листошин воскликнул:

— Значит, этот пес в генеральских погонах пашет на мафию?

— Точнее, на Организацию. Эти ублюдки так себя называют!

— Один хер! И Говоров над всем шалманом? Дела-а! А ты, Саша, не подумал о том, что Асханов врет? Оговаривает наших чиновников? Хотя… какой ему смысл, если в его судьбе это ничего не изменит? И потом, кто-то на самом деле все это время подогревал войну. Не арабы же с грузинами? Кто-то из наших верхов руку к этой бойне приложил. Вот Асханов и говорит — КТО! Какой резон ему лгать? Тем более при уверенности, что до Москвы живым не доберется. Кроме того, Али готов назвать конкретные фамилии предателей, номера счетов, на которые получал бабки. А это проверяемая информация. По всему видать, решил Али сдать всех своих покровителей, чтобы те за смерть его, планируемую, на нарах до конца жизни парились. Это хорошо! Вот только бумажки и пленки с его исповедью надо будет надежно спрятать. И до поры до времени не открывать, что владеешь убойной информацией, а то эти оборотни и покусать могут, а они твари очень ядовитые. Но этот вопрос мы решим. В случае чего переправим в секретку моего штаба. Оттуда их только штурмом дивизии вытащить смогут, да и то вряд ли. Сгорят бумаги. Сейф-то с сюрпризом. Но ладно. Вот что, Саня, пока чеченский пленник мемуары пишет, не обработать ли нам Кислицина?

Калинин удивился:

— Зачем он нам? И вообще, ты думаешь, что говоришь? Да он такой шум поднимет! Мало не покажется!

Листошин выставил ладонь перед собой:

— Ни хрена он не поднимет, а еще благодарить будет. Нам его благодарность по одному месту, а вот свидетеля дел Босса, и еще, возможно, кое-кого, мы себе организуем.

Александр не понимал друга:

— Да за что он нас благодарить будет?

Листошин спокойно произнес:

— За то, что жизнь ему, ублюдку, спасем!

— У тебя, Сеня, случаем, крышу не снесло?

— Не снесло. Вот смотри. Али постараются убрать однозначно, мы этого, естественно, сделать не дадим. И этот вариант Говоров обязательно просчитает. Тогда, если Асханов начнет говорить в Москве или если все же Али ликвидируют, но всплывут его показания, то Боссу надо будет отбиваться. И он сможет отбиться, используя свое положение, но при условии, что, кроме слов Асханова или его показаний, никаких свидетелей преступной деятельности высокого чиновника не будет. А значит, что? Значит, и Кислицина Говоров отправил в командировку, из которой тот вернуться не должен! Генерала необходимо убрать. Он наверняка играл в делах Босса немалую роль и является лицом весьма осведомленным. Где его следует убрать? Здесь, на базе, исключено! По пути в аэропорт тоже проблематично. Мы прицепим к генералу охрану. В Москве? Грязно! И шума много, все же Кислицин — генерал, и генерал не войсковой. Остается Пятигорск. Самолет у Кислицина утром, а отправляется он в город сегодня вечером. Значит, ночевать будет в гостинице или у кого-то из знакомых, что мы тоже легко можем просчитать. Именно в Пятигорске генерала будет ждать киллер Босса.