Впереди простиралась сумеречная и тенистая полоса дороги, которую она не узнавала. Затем Черил незаметно и неожиданно отрешилась от собственного «я».

Поначалу машина ехала довольно медленно. Дорога петляла из стороны в сторону, свет фар выхватывал из темноты стволы деревьев, росших по обочине. Черил отчетливо видела именно деревья, а не дорогу, которую в темноте еле различала.

Что-то появилось на ней… или на обочине… да, на краю… справа. Что-то белое, очень яркое в свете фар, резко контрастировавшее с окружающим сумраком. Белое, трепещущее на ветру… женское платье: на обочине дороги стояла женщина. Она, казалось, поджидала эту машину. Да, она явно ждала ее, поскольку в руке держала небольшой чемоданчик, определенно чемоданчик, синий, хорошо различимый на фоне ее белого платья. Однако увидеть этого водителя в машине женщина никак не ждала, она сделала довольно-таки смешной жест удивления, взмахнув левой рукой с широко растопыренными пальцами, машина подъехала уже достаточно близко, и водитель мог видеть ее лицо.

Лицо Паулы Мэррон, обрамленное светло-золотистыми волосами, почти такое же белое, как ее платье, а синие глаза Паулы были широко распахнуты — они оказались очень синими, почти такими же; как чемоданчик в ее руке. Глаза отражали одно чувство: страх.

Водитель переживал свои эмоции: безжалостную ненависть и подлинный триумф. Перед ним стояла Паула — объект его ненависти, застигнутый на месте. Куда же ты шла, Паула? Мне казалось, что, если я прихвачу ключи от твоей машины, ты останешься дома. Но ты поджидаешь своего шофера, не так ли? Его. И куда же ты с ним отправишься? Я вижу у тебя в руках чемоданчик. Может, только на одну ночь? А может, ты решила расстаться благородно и не брать с собой все те тряпки, что висят у тебя в шкафу? Ну так вот, дорогая, никуда ты не поедешь. С ним, во всяком случае!

Теперь машина ехала быстрее, похоже, Паула наконец поняла его намерения. Она попыталась было отступить назад, под деревья, где была бы в безопасности, и где машина ее не настигла бы.

Вот только двигалась Паула слишком медленно. Она уронила чемоданчик и, повернувшись, попробовала бежать, но на своих высоких каблуках лишь спотыкалась на крупном щебне, насыпанном вдоль дороги. Одежда ее явно не подходила для бега наперегонки с машиной; Паула, казалось, поняла, что спастись не удастся. Она снова повернулась лицом к машине. Руки потянулись вперед, моля о пощаде.

Не убивай меня, Уинт.

Руки приподнялись, словно пытаясь защитить нежное белое лицо от сокрушительного удара. Лицо увеличилось в размерах, заполнив собою почти все пространство лобового стекла. Багровый рот широко раскрылся, пронзительный страшный крик на какое-то мгновение даже заглушил рев мотора.

Удар получился настолько сильным, что лобовое стекло треснуло. Деревья, весь окружающий мир содрогнулись, как при землетрясении. Белое лицо и белое платье исчезли из поля зрения. Последнее, что можно было различить, — это белые руки Паулы с тонкими длинными пальцами… тянущиеся вверх… молящие…

Машина не остановилась. Она неумолимо мчалась вперед, разбрасывая гравий у обочины. Но откуда такая тряска? Почему деревья за стеклом то и дело прыгали перед глазами? Или колеса попали в выбоину? Может, на дороге находилось какое-то препятствие?