Гость направил дуло револьвера в живот хозяина.

— Марк…

— Пригласи меня внутрь, — сказал тот. — Здесь холодно.

— Марк, я не пони…

— Ну же!

Уже в гостиной Эдвард Райт понял, глядя в дуло револьвера, что ему суждено умереть.

— Ты убил ее, Эд, — проговорил Марк. — Она хотела развестись с тобой, а ты этого не мог вынести, не так ли? Я попросил ее уехать со мной и забыть про все, забыть тебя, но она не послушалась меня, и ты убил ее.

— Ты с ума сошел!

— Ты неплохо обтяпал это дельце, так ведь? Ловко инсценировал несчастный случай. Интересно, как же на самом деле ты все это проделал?

— Я ударил ее.

— Ударил и убил? Просто так?

Райт сглотнул слюну. Он посмотрел на револьвер, потом на Марка.

— Я ударил ее несколько раз. Да, несколько раз. А потом спустил вниз по лестнице в подвал. Но ты не сможешь пойти в полицию, и тебе это прекрасно известно. Они ничего не докажут и не поверят тебе.

— Мы не пойдем в полицию, — сказал Марк. — Я с самого начала не собирался идти к ним. Им ни за что не догадаться о причинах убийства. Я мог бы подсказать им, но промолчал. А теперь, Эдвард, сядь за письменный стол. Сейчас же! Вот, правильно. Возьми лист бумаги и ручку. Делай, как я сказал, тебе же лучше будет. Я хочу, чтобы ты написал письмо.

— Но ты не можешь…

— Пиши! Я не могу долго выносить этого. На сей раз я уже не промахнусь. Не забудь поставить свою подпись.

— Я этого не сделаю.

— Сделаешь, Эдвард, — Марк прижал дуло револьвера к подрагивающему затылку собеседника.

— Ты не сможешь, — проговорил Райт.

— Смогу.

— Марк, тебя повесят. Тебе не удастся выйти сухим из воды.

— Какое отношение я имею к самоубийству, Эдвард?

— Никто не поверит в то, что я совершил самоубийство. Даже с предсмертной запиской.

— Ты только напиши ее, Эдвард. Потом я дам тебе револьвер и оставлю наедине с твоей совестью. Я точно знаю, что ты сделаешь.

— Ты…

— Я не хочу убивать тебя, Эдвард. Мне только хочется, чтобы ты написал записку — для моего спокойствия. Потом я оставлю тебя здесь.

Райт не особенно поверил Марку, но ощущая затылком дуло револьвера, понимал, что выбора у него не было. Он написал то, что требовалось, и поставил свою подпись.

— Повернись, Эдвард.

Райт повернулся и изумленно воззрился на гостя. Тот совершенно преобразился. — Искусственные густые брови, парик, глубоко запавшие глаза…

— Эдвард, как по-твоему, на кого я сейчас похож?

— Не знаю.

— Я похож на тебя, Эдвард. Разумеется, не полностью. Едва ли наше сходство обманет людей, которые хорошо знают тебя. Мы оба примерно одного и того же роста и комплекции. Если добавить пару наклеек, брови, волосы, чуть подправить гримом глаза — как может быть заинтересован в этом человек, который выдает себя за Эдварда Райта, и имеет его документы? Ведь он сделал все, чтобы походить на тебя, Эдвард.

— Ты что, выдавал себя за меня?

— Да, Эдвард.

— Но зачем?

— Чтобы придумать тебе характер, — ответил Марк. — Ты только что утверждал, что не принадлежишь к типу самоубийц и никто не поверит, что ты мог наложить на себя руки. А между тем, Эдвард, ты удивился бы тому, что проделал совсем недавно. Найдется полицейский, который убедил тебя не прыгать в воду с моста Морриси. Обнаружится и психиатр, который лечил тебя от глубокой депрессии вкупе с некоторыми классическими сновидениями и фантазиями. И наконец, нетрудно отыскать и доктора, который не далее как сегодня днем промыл тебе желудок.