— Я пришел, дорогая! — позвал он.

Ответа не было. Лейк двинулся в сторону мольберта: в глаза бросилась смесь красных и желтых красок. Слишком уж много пурпура, подумалось ему. Лейк заметил, что небрежнее обычного обошелся с красками, поскольку повсюду, даже на ковре, виднелись алые потеки, а кое-где брызги достигли книжных полок. Лицо его нахмурилось. Могло создаться впечатление, будто он нарочно надавил на тюбик и размахивал им из стороны в сторону. Даже на спинке кресла, в котором сидела Хэйзел, остался длинный, широкий мазок. Наверное, он случайно коснулся кресла, когда наклонялся, чтобы поцеловать ее в шею. Лейк помнил, что стоял на этом самом месте, глядя на изящный изгиб шеи жены, и думая о том, какой он счастливый человек. Вот и сейчас он смотрел на нее, но шеи не видел… Только красный мазок… Только бы она не откинулась назад, подумал Лейк, а то волосы обязательно испачкает.

— Ты не спишь дорогая?

Ответа не было.

— Брюс рассказал мне такую страшную историю…

Жена хранила молчание.

Заснула наверное, подумал Лейк и двинулся к креслу. Ему хотелось вытереть краску, пока жена не проснулась и не запачкала волосы. Внезапно он заметил, что алый цвет был не совсем тот — темнее, чем краска, которой он пользовался. Лейк повернулся, бросил взгляд на холст и наклонился, намереваясь прикоснуться к плечу супруги. Наконец опустил ладонь на ее левое плечо, не отрывая взгляда от мольберта. Действительно, краска там была заметно светлее. Его рука — сдвинулась в сторону, чтобы погладить волосы Хейзел, но вдруг оказалась на ее правом плече. И как много кругом налипло этой вязкой жидкости!

Лейк повернулся и очень медленно опустил взгляд на кресло…

Везерби обладал инстинктом настоящего охотника.

Не успел еще его мозг как следует отреагировать на посторонний звук, как он мгновенно присел и выставил перед собой ружье. Палец нежно прикоснулся к спусковому крючку, нервы вибрировали под воздействием адреналина, в груди надрывно, словно песня, зазвенел призыв к действию. Столь же неожиданно эта магия готовности улетучилась в небытие, и он тихонько выругался.

— Везерби! — позвал Турлоу.

Над его плечом мелькнул луч фонарика.

Везерби поставил ружье на предохранитель и вышел из своего укрытия. Турлоу чуть не подпрыгнул на месте, уставился на Джона, и тот увидел, как полицейский сжимает в дрожащей руке револьвер.

— Все в порядке, — отозвался он и приблизился к сержанту. Турлоу молча ждал.

— Никак не ожидал встретить вас здесь, — сказал Турлоу, отводя дуло револьвера в сторону.

— Черт побери! Если убийца был где-то поблизости, вы его наверняка спугнули. Я же сказал Беллу, что мне не нужны помощники.

— Белл прислал меня за вами, сэр.

— А кричать зачем?

— Извините, что напугал вас, — проговорил Турлоу, хотя тон у него был отнюдь не виноватый.

— Не говоря уже о том, что я мог подстрелить вас, вы начисто лишили меня возможности выследить зверя.

— Сегодня его уже поздно выслеживать.

Везерби хотел было что-то ответить, но тут же осекся. Взглянув в глаза Турлоу, он увидел в них отблеск затаенной истины.