Сглатываю, когда она немного разводит ножки. Соблазн дотронуться до ее гладкой промежности велик, но у меня спирт, пусть и разбавленный, на коже. Завопит так, что сюда вся деревня сбежится с вилами.

— Еще один такой вздох, и я решу, что тебе все это слишком нравится, — заканчиваю легким шлепком по аппетитной заднице и, пока мне не сорвало тормоза, прячу стройное податливое тело от своих глаз при помощи одеяла.

— У меня просто насморк, — неуверенно выдает Ина, пряча от меня бесстыжие глаза.

Насморк у нее, как же. Мне ее пытать придется, чтобы получить честное признание. Как-нибудь потом развлечемся, а пока старуха там мне еще какую-то банку сунула.

Экспресс-формула, как поставить человека на ноги в кратчайшие сроки.

К своей груди Инь меня больше не подпускает, сама наносит мазь. Вытирает пальцы о протянутую моей рукой салфетку и без сил проваливается во тьму. Я сижу возле нее еще минут десять, прислушиваясь к дыханию, которое постепенно выравнивается.

Исчезают совсем уж надсадные хрипы и неприятный свист.

Следующие полчаса занимаю себя тем, что рублю дрова. Не курица, но тоже вполне помогает выпустить пар. Настолько забываюсь, что взгляд не сразу вылавливает появившегося на участке мужика. Того самого утреннего живодера с окровавленным топором.

— Слушай, я тут че подумал, — без приветствий начинает он. — Антоновна сказала, что у тебя в доме болеет кто. А бульон, знаешь, как на ноги ставит?

Желудок тут же дает о себе знать. Вспоминаю, что собирался сегодня сгонять в соседний поселок побольше за жратвой.

— Продать хочешь? — бросаю мужику, разрубая пополам очередное полено.

— У меня и соленья разные…

— Они тоже на ноги ставят?

— Ну…это…

— Ладно, пошли посмотрим на твои запасы. Картошка есть?

— Обижаешь.

Представляю, если бы я в городе завалился к незнакомому соседу с просьбой отсыпать мне корнеплодов за наличку. Мне бы в ответ только пальцем у виска покрутили и потом обходили бы десятой дорогой, чтобы не рисковать лишний раз.

Хорошо все-таки в деревне. Душевно.

Даже подумываю задержаться здесь вместе с Иной. Уж больно мне понравилось в баню ходить вместе с ней.

К вечеру ходячая катастрофа немного приходит в себя. Периодически отрывает голову от подушки, следит за мной, как минимум, одним глазом.

Мне удается беспрепятственно затолкать куриный бульон в девочку, когда она просыпается в очередной раз.

— От меня так ужасно воняет, — орудуя ложкой, заявляет Ина. — И еще я вспотела вся.

В состоянии простуды ее смущение рядом со мной куда-то испаряется. Она даже в туалет просится без лишнего жеманства каждый раз. Одну я ее пока туда не пускаю, довожу под руку и считаю ворон рядом, морально подготавливаясь к тому, что ее придется вылавливать, потому что слабая болезная девчонка запросто может провалиться в дырку.

Это не городские удобства — суровые спартанские условия с отверстием в полу.

— Скоро пойду баню топить. Просвещайся пока, — кидаю рядом с ней на диван потертую книжку в мягкой обложке, забираю пустую тарелку, отправляя ее в раковину.

— Что это за гадость?

— Настольное пособие для девственниц. Я не читал, но очень надеюсь на наличие в книге красочных описаний. Мотай на ус, котенок.