И следующий час я рассказывал ошарашенному Кошкарову, все, что я знал про заказные убийства.

— Все-таки не зря я в свое время прочитал кучу детективов, вот пригодилось знание, — думал я во время рассказа.

Борис выслушал меня, с задумчивым видом нацедил полный стакан спиртного и чокнувшись с моей стопкой залпом его выпил:

— Сергий Аникитович, ну ты удивил, удивил, я то себя докой в этом деле числил, да и учителя у меня были ого-го. А смотри, сколько всего не знал. Может и мне грамоту одолеть да книги умные читать начать, эвон ты, сколько из них толкового вынес. Теперь я думать буду, что и как, но для начала ты Сергий Аникитович теперь без охраны и доспехов никуда.

Мы распрощались, и я устало побрел к в свою спальню, где меня уже давным — давно ждала жена. Она была уже на восьмом месяце, в конце ноября должны были быть роды. Переносила она беременность довольно легко, по крайней мере никаких гестозов у нее не было. Но уже сейчас Ирка кричала, чтобы я и не думал в родах соваться со своей помощью, что все, что надо будут делать повитухи. Я особо с ней не спорил, так, как знал совершенно точно, что если будет нужно, приду, и буду делать все сам, без повитух. Но на всякий случай с двумя повитухами я отдельно занимался, и рассказывал, все то, что еще сам помнил из акушерства. Мало ли пригодится это в будущем.

— Сережа, ну что ты так долго, — с упреком прошептала мне Ира, нагибаясь, чтобы снять мне обувь.

— Ира, тебе, сколько уже было сказано, не лезь, сам разденусь, тяжко тебе это сейчас.

В ответ у нее ручьем потекли слезы:

— Я что тебе уже не жена, что мне теперь даже помочь тебе нельзя.

— Жена, жена, — сказал я, погладив по голове и поцеловав в губы, — и помочь можно, но вот разденусь я сам.

Завтрашний день был у меня знаменательный, он венчал мои годовые труды по устройству лекарской школы. Конечно, это была не первая школа в Русском царстве, были немногие небольшие костоправные школы при монастырях, где обучались монахи и послушники. Но сейчас это была именно государственная школа, финансировавшаяся из казны. И я планировал обучение в этой школе уже на более высоком уровне, чем все это делалось ранее. У меня была еще одна мысль насчет этой школы, что ее небольшая монастырская больница в будущем станет первой базой, клиникой для будущих студентов медицинского факультета университета. А мои первые ученики, будут первыми преподавателями для этих студентов и, обучая с самого начала своих учеников, сами будут совершенствовать свои знания. Как буду обстоять дела на других факультетах, я пока не задумывался. Жизнь давно меня приучила, что надо решать все проблемы по мере их поступления и переживать о том, чего возможно никогда не будет, лишняя трата времени и нервов.

Но хоть я так и старался думать, все равно долго не мог уснуть.

Утром, еще было темно, когда я в сопровождение охраны уехал в Сретенский монастырь. Сегодня в этом обычно спокойном и тихом месте было шумно. Конечно, не каждый день здесь встречали сразу царя и митрополита. Архимандриту было не до меня, он только суетливо на бегу перекрестил всех нас, и куда-то умчался, на ходу крича что-то своим молчаливым спутникам. Я заметил десятка два крепких монаха, с одетыми под рясы доспехами незаметно разошлись вдоль монастырских стен. На колокольне кроме звонаря также стояла пара монахов. Еще через час прибыли царские телохранители в главе с Ивашкой Брянцевым, два его лучника сразу полезли на колокольню. Брянцев поздоровался с мной и с озабоченным видом сказал: