И эту историю она знала. Как знала и о том, что Шустов прокатил и Захара с его предложением. Захар, конечно же, так просто это дело не оставит, и отец ждет, чем все закончится.

— Ты кто такая? — Олег взбесился, рванул к ней.

И руку вытянул, чтобы схватить ее за горло. Но Жанна встретила его четко поставленным ударом в пах, и парень скорчился от боли.

— Ты и часа не проживешь, если тронешь меня хотя бы пальцем.

Она знала, куда бить, если Олег снова дернется в ее сторону. Поэтому и угроза прозвучала уверенно.

— Ты кто такая? — с трудом разгибаясь, спросил он.

— Мой отец сделал вам предложение, от которого нельзя было отказываться.

— Твой отец?

— Ставцов Геннадий Лукьянович, председатель правления «Алтанай-Банк».

— Хочешь сказать, что мы встретились не случайно? — Шустов хватанул ртом воздух, чтобы восстановить дыхательный ритм.

В ответ Жанна рассмеялась:

— Ты идиот?.. Чтобы я подставлялась из-за какого-то вшивого комбината?!

— Но если ты дочь Ставцова… Я не верю в совпадения…

— Это ты появился в магазине после меня, — сказала она, размышляя вслух.

— Я?! Хочешь сказать, что это я нарочно тебя… с тобой познакомился… А зачем? Какая мне выгода?.. Да и не знал я, что у Ставцова есть взрослая дочь! — мотнул головой Шустов.

— Взрослая и красивая дочь… — жестко глянула на него Жанна. — Ты не сказал, что я красивая… Ты отфутболил меня, как какую-то дешевку… Ты подлец, и ты оскорбил меня…

Жанна взяла сумочку, направилась к выходу.

— Погоди! — Олег попытался взять ее под руку, но нарвался на удар — локтем в «солнышко».

И его накачанный пресс не смог его выручить. Пополам он не сложился, но отскочил о Жанны как ужаленный. И, пытаясь восстановить дыхание, приложил к груди ладони.

Жанна повернулась к нему и глянула, как будто пощечину влепила.

— Если вдруг кто-нибудь узнает, что мы с тобой были, заказывай себе памятник. И надпись: «Он умер молодым».

Жанна снисходительно усмехнулась. Так уж и быть, она пришлет от себя венок на похороны.

Пришла беда — подставляй ворота. Сначала комбинат дал зубодробительную ответку, затем наехали менты. И все из-за тети Тони. Дорофей подъехал к ней, она передала ему деньги, и тут вдруг раз, и пара стальных браслетов на руках.

— По вымогательству вопросов нет, — со скучающим видом сказал опер, младший лейтенант старшего возраста. — А по гражданке Шляховой есть. Кто-то угрожал изнасиловать ее по второму разу.

— Заявление есть? — угрюмо спросил Дорофей.

— Есть. От гражданки Герасовой. И взяли тебя с поличным. Попал ты, Дорофеев. Как там в песне поется? «Дорога дальняя, казенный дом».

— Может, договоримся? — Дорофей потер собранными в щепотку пальцами.

— Нет. — Опер опустил голову, как будто для того, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Почему?

— Да есть подозрения на твой счет. Возможно, тебе предъявят обвинения в терроризме.

— В чем?

— Ну, это не моя епархия, это в городе тобой будут заниматься…

— Какой терроризм? Что за дичь, начальник?

— Путепровод на тридцать восьмом километре разрезали. Вдруг твоя работа?

— Какая работа? Авария там была!

— Ну вот, про аварию знаешь.