Захир разжал руки.

   — Ваш шёлк великолепен, как свет утренней зари, как ресницы возлюбленной, лёгок, и я жалею о том, что забыл дома свой кошелёк.

   — Кошелёк! — захохотал торговец. — Скажи ещё, что у тебя караван верблюдов, груженных индийскими пряностями! Скажи ещё, что ты переодетый шах и что у тебя...

Известно, что на восточных базарах люди разговаривают с ещё большей охотой, чем торгуют. Посланцы Хуссейна и Тимура убедились в этом на собственном опыте. Захир был убеждён, что их схватят сразу же после шумной и глупой истории возле шёлковой лавки. Но этого не произошло. Слежка продолжалась, он ещё несколько раз убеждался в этом, но хватать их не спешили.

Что это значит? Это может значить только одно: их подозревают, но ещё не решили, что с ними делать.

Надо что-то предпринять самому, пока что-нибудь не предприняли против тебя — так учил эмир Тимур, и, оказавшись в сложной ситуации, надобно этому совету последовать.

   — Ибрагим, — тихо сказал Захир, не поворачивая к спутнику своего лица.

   — Я слушаю, — так же тихо и так же глядя в сторону, отвечал тот.

   — Мы сейчас расстанемся с тобой. Они подозревают нас, пусть их подозрения окажутся справедливыми.

   — Говори яснее.

   — Мы воры, Ибрагим.

   — Мы во... воры?

   — Ты пойдёшь налево, я пойду направо. Ты украдёшь кошелёк, и я украду кошелёк.

   — Понимаю.

   — Сделаем так, чтобы нас поймали. Поймали стражники.

   — Но нам отрубят руку.

   — Ты хочешь, чтобы нам отрубили голову?

Через некоторое время почти в один и тот же момент в разных концах базара поднялся страшный гвалт. Всякий опытный человек сказал бы — это ловят вора. И этот опытный человек не ошибся бы.

Стащив горсть золотых монет из-под носа менялы, Захир бросился бежать, петляя между арбами, ишаками и базарными зеваками. Ни первые, ни вторые, ни даже третьи не спешили его хватать. Истошно, по-бабьи, вопил меняла, расцарапывая щёки крашеными ногтями. На его крик явились стражники. Узнав о краже, они неохотно затрусили вслед за дерзким похитителем.

Захир бежал как олень, и ленивцам в синих халатах нипочём бы его не догнать, когда бы у них не было особого средства. Один из стражников снял с плеча лук, вынул из колчана стрелу — конец её был обмотан дратвой, при воспламенении дающей много дыма. На углях в мангале первого уличного торговца он эту дратву воспламенил, и через мгновение в небо взмыла нещадно дымящая стрела. Это был знак стражникам, стоящим у базарных ворот. Они тут же стали запирать высокие скрипучие створки.

Ещё некоторое время Захир бегал по торговым рядам, пиная ни в чём не виноватые кувшины и переворачивая арбы с горами дынь. Наконец возмущённые его дерзким и бессмысленным поведением торговцы пришли на помощь стражам порядка, и тогда неумелый ворюга был схвачен.

Гордые собой и своими смелыми действиями, стражники потащили его в зиндан, что находился возле дома базарного смотрителя. Ибрагим уже находился там. Вид у него был не самый лучший. Лицо расцарапано, из носа сочится кровь. Глаза грустные. Захир, напротив, чувствовал огромное облегчение — он считал, что самое страшное позади: Им удалось выкрутиться.