И я подумал:

- До какой же степени изуверства должна была быть развращена антисемитской проповедью фантазия художника, чтобы он, так тщательно вырисовывая это огромное полотно, ни разу бы не задумался над тем, что он рисовал.

Гнусность вековой кровавой клеветы на еврейский народ, очевидно, совершенно извратила понятия и представления об исторической правде в этом навете не только в фанатизированной католическими попами толпе, но и среди интеллигентного общества писателей и художников Польши.

Плоды этого долголетнего, векового воспитания, длящегося с тех пор, когда всякие паны, вроде прославленных ясновельможных панов Потоцких, не находивших лучшей забавы, как смотреть на всевозможные издевательства над случайно встретившимся евреем, (см. С. Дубнов "История Хасидизма" 1931 г., у нас на нем.; ldn-knigi) сказываются и теперь, при лихих и разгульных наскоках польских легионеров на {13} города и местечки западного края, где в настоящее время евреи почти сплошь истребляются этими озверелыми и обезумевшими сынками польской шляхты и польского мещанства, предводительствуемые паном Пилсудским, когда-то гордившимся именем и званием польского революционера.

Чтобы как-нибудь скрыть от народа свою контрреволюционную работу и как-либо отуманить сознание политически неразвитых и малокультурных масс, чтобы отвлечь внимание и направить куда-либо в сторону долго таившееся недовольство среди народа, польские современные политики, стоящие на запятках у западно-европейской буржуазии, прибегли к исконному, испытанному средству внедрения господства владеющих классов: они стали натравливать народ на народ и прежде всего, конечно, на евреев. "Бей жидов" - вот политический клич польского правительства. Евреи, конечно, во всем виноваты. Пан Пилсудский, Василевский (Плохоцкий) и вся братия из Польской Партии Социалистической, вкупе и влюбе с дельцами из польской буржуазии, везде и всюду сеют смерть среди еврейской бедноты, устраивая и благословляя погромы, вырезывая женщин, стариков и детей, громя и разоряя очаги истинной бедности и подневольного труда, где жизнь доведена до последней грани отчаяния.

Польская буржуазия, промотавшееся польское дворянство и все эти шовинистические социалисты - кто теперь только не называется социалистом! они прекрасно выучили кнутобойные уроки царского самодержавного правительства, царской жандармерии. Ученики не только доросли до своего учителя, но и переросли его и если они когда-то возмущались возведением памятника Муравьева-Вешателя в главном городе Литвы - в Вильне, то теперь литовцы, вероятно, должны будут вскоре любоваться на том же пьедестале новым памятником нового вешателя, нового истязателя Литовского края, но на этот раз не ставленника русского самодержавного правительства, а ставленника польской буржуазии и шляхты, возглавленных польскими социал-предателями. Но мы уверены, что не далеко то время, когда воинственные паны должны будут раз и навсегда убраться восвояси, да так, чтобы зуд завоевательной политики у них был бы вышиблен на долгое-долгое время, и чтобы погромным делам их раз и навсегда был положен решительный конец. {14} Наступающие на Советскую Россию банды белогвардейцев, продавшиеся Антанте различные партизанские отряды - (Григорьева, Петлюры, Зеленого, Антонова),- а также польское правительство ведут везде и всюду отчаянную пропаганду за истребление еврейского народа, пропаганду погромов и убийств тысяч и тысяч неповинных жертв. Само собой понятно, что этому общественному злу мы должны противопоставить широчайшую пропаганду, вполне разъясняющую всю мерзость антисемитизма. Желая и с своей стороны хоть чем-нибудь помочь этому необходимому делу, я выпускаю второе издание моей работы о деле Бейлиса, на фоне которого отчетливо выяснялась вся политическая игра черносотенных, а ныне белогвардейских партий, а также была вполне разоблачена вся гнусность клеветы кровавого навета на евреев, которую кое-где и в последнее время опять пробовали пускать в ход антисемиты. Думаю, что и современному читателю будет полезно вспомнить времена и обстоятельства громадной борьбы за попранные права еврейского народа.