Именно флотилии этих легких суденышек, переплывая Черное море, разоряли и грабили турецкие города, а то и крепости (многие из них были очень плохо укреплены, а гарнизоны состояли из постаревших ветеранов, этаких военных пенсионеров). Главное было – налететь как можно быстрее, пограбить как можно больше, в хорошем темпе, и убраться как можно скорее. Небольшие проворные челны как нельзя лучше подходили для таких набегов. Тяжелые турецкие галеры (в XVI веке составлявшие основные силы турецкого флота на Черном море) были гораздо более неповоротливыми. Да и тактика борьбы с ними была давно разработана. С низко сидящих в воде челнов обычно первыми замечали высокие галеры – и, если дело происходило вечером, на челнах убирали мачты и старались держаться так, чтобы закатное солнце светило им в спину (этот самый прием будут лет через четыреста применять подводники и летчики-истребители). С наступлением темноты тихонько подгребали и шли на абордаж – и обычно, используя преимущество в людях и судах, быстро захватывали одинокую галеру.
В ясный день теперь уже казакам приходилось туго – приходилось рассыпаться в разные стороны и скрываться поодиночке, пушек на галерах имелось немало, а пушкари у турок были хорошие. Так что порой струги гибли в немалом количестве, а бравые донцы попадали в плен – чаще всего оказываясь гребцами на тех самых галерах.
Одним словом, раз на раз не приходился – но когда это останавливало «джентльменов удачи»? Зато при удаче трофеи доставались богатые: золото и серебро, ценные ткани, вино, другие недешевые товары.
Те же самые казаки, что перебили отряд атамана Филимонова, в том же году напали на речной караван дьяка Елизара Ржевского, который вез в недавно взятую русскими Астрахань деньги и припасы. По дороге его перехватили донцы и ограбили дочиста – правда, дьяк и его люди уцелели. Иван Грозный не на шутку разгневался и организовал широкомасштабную облаву на «речных пиратов» – но, судя по тому, что грабежи речных судов продолжались и после этого, полностью извести «воровских казаков» так и не удалось.
Кстати, в то же самое время на Волге усердно грабил проплывающих купцов (а плавали там и русские, и «басурмане», и даже англичане) будущий покоритель Сибири атаман Ермак Тимофеевич с немаленьким отрядом в несколько тысяч казаков…
О дальнейшей судьбе Донского войска – чуть позже. А пока поговорим о Запорожской Сечи. Точное время ее рождения опять-таки неизвестно, но уже в XVI веке европейские путешественники описывают ее как вполне сложившуюся структуру.
Очень трудно, чертовски трудно противостоять не кому иному, как классику земли русской Николаю Васильевичу Гоголю, в «Тарасе Бульбе» изобразившему запорожцев как светлых рыцарей без страха и упрека, истово сражавшихся за веру православную…
Увы, увы… В действительности запорожцы были далеко не так романтичны и защитой православной веры заморачивались редко – порой все обстояло как раз наоборот. В отличие от донцов и других казачьих войск, с некоторых пор обзаводившихся хозяйством (порой крупным) и женами-детьми, Запорожская Сечь всегда представляла собой один большой военный лагерь, куда женщины не допускались. Если называть вещи своими именами, это была просто-напросто разросшаяся до невероятных размеров одна большая разбойничья шайка, принимавшая к себе любого, независимо от рода-племени. Имелись у них несколько православных священников, но запорожцы категорически отказывались, чтобы они подчинялись какой бы то ни было ближайшей епархии, что было серьезным нарушением церковных канонов. Да к тому же запорожцы, охотившиеся в степи на диких лошадей, вовсю ели конину, что русскому православному человеку было накрепко запрещено. Дело опять-таки, несомненно, в тюркском влиянии, даже более сильном, чем на донцов. История зафиксировала сечевых атаманов со стопроцентно тюркскими именами. Да и одежда запорожцев порой как две капли воды похожа на тюркскую – а знаменитые чубы-оселедцы турки любили не меньше запорожцев. Никакого хозяйства в Сечи заводить не полагалось, как и заниматься какими-то ни было ремеслами. Добычу полагалось пропивать и прогуливать в сжатые сроки (правда, самые хозяйственные все же украдкой прятали клады). Были, правда, так сказать, и те, для кого участие в запорожских походах было чем-то вроде хобби: жили они в более цивилизованных местах, в так называемой Гетманской Украине, держали там хозяйство и семейство, а на Сечь, когда хотелось повеселиться, приезжали «показаковать» (в точности как Тарас Бульба).