Гравий тревожно хрустел у них под ногами, пока они ходили туда-сюда, время от времени останавливаясь и заглядывая в окна. Классная комната: парты с открывающимися крышками и углублениями-чернильницами, бледная от мела классная доска. Далее — кабинет с деревянными столами для проведения опытов и газовыми горелками.

— Не очень веселая картина, — сказала Джудит.

— Пустые классы всегда наводят тоску — сразу вспоминается зубрежка формул и французских глаголов. Хочешь зайти внутрь?

— Нет. Обследуем лучше сад.

И они начали свою экскурсию по саду, пройдя по извилистой тропинке, ведущей через заросли кустарника к паре травяных теннисных кортов. Неразмеченные и неподстриженные сейчас, в январе, они казались заброшенными и не вызывали в памяти картин живой, энергичной игры. И все же здесь было очень опрятно: гравий разровнен, бордюры аккуратно подправлены.

— Похоже, у них целый штат садовников, — заметила Молли.

— Потому-то, наверно, они и берут такую огромную плату за обучение — тридцать фунтов в триместр!

Спустя какое-то время они нашли в саду укромное, защищенное от ветра место, вымощенное камнем, где стояла скамейка с изогнутой спинкой, и решили отдохнуть здесь минутку, наслаждаясь слабым теплом зимнего солнца. Вдалеке перед ними виднелся залив, еще дальше, на горизонте — полоска океана и просвет бледного неба, обрамленные, словно рамой, парой эвкалиптов с серебристой корой и благоухающими листьями, дрожащими от неслышного, неощутимого бриза.

— Эвкалипты, — вспомнила Джудит. — Они росли на Цейлоне. От них пахло, как от душистого масла, которым натирают грудь при простуде.

— Верно, с лимонным ароматом. Они росли в центре острова, в Нювара-Элия.

—Я нигде их больше не видела.

— Наверно, им подходит здешний мягкий климат.Здесь, у моря, так тепло… — Молли откинулась на спинку скамейки, подняла лицо к солнцу и закрыла глаза. Через минуту-другую она спросила: — Ну, и что ты думаешь?

— О чем?

—О школе, о «Святой Урсуле».

— Сад очень красивый.

Молли открыла глаза и улыбнулась.

— Это тебя утешает?

— Конечно. Если уж тебя сажают куда-нибудь под замок, так пусть это будет хотя бы красивое место.

— Ах, не говори так! А то у меня такое чувство, будто я бросаю тебя запертой в какой-то тюрьме. Я не хочу уезжать и оставлять тебя одну, где бы то ни было. Я бы хотела взять тебя с собой.

— Все будет хорошо.

— Если… если ты захочешь съездить к Бидди, я не возражаю. С Луизой я поговорю, даю слово. Мы устроили бурю в стакане воды. На самом деле для меня главное — чтобы ты была счастлива.

— Не всегда так получается.

— Ты должна поступать так, чтобы получалось.

— И ты тоже.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты не должна ехать в Сингапур в таком подавленном настроении. Может, случится так, что он понравится тебе даже больше, чем Коломбо. Это как будто тебя пригласили в первый раз на вечеринку к незнакомым людям. Ты не ожидаешь ничего хорошего, а в результате это время может оказаться самым приятным в твоей жизни.

— Да, — вздохнула Молли, — ты права. Я вела себя глупо. Сама не знаю, отчего я так разнервничалась. Меня вдруг такой ужас обуял… Наверно, просто устала. Я знаю, что должна относиться ко всему этому, как к увлекательному приключению. Твоего отца повысили, мы будем лучше жить… Но все равно не могу избавиться от панического страха. Все менять, ехать к чужим людям, заводить новых друзей…