— Хорошо, значит, мы съездим в «Медуэйз» и расправимся со всем одним махом.

— Но надо еще купить все эти клюшки для хоккея на траве, и Библию, и несессер…

— Их мы тоже купим. Мы не вернемся, пока не закупим все. Поедем на машине. Ты должна набраться смелости и сесть за руль, не можем же мы везти такую груду вещей на поезде.

Молли несколько приободрилась и выглядела уже менее растерянной. Кто-то взялся решить за нее одну из проблем, и это, кажется, вернуло ей долю уверенности в себе. Она произнесла: «Хорошо» и, подумав, добавила:

—Джесс мы оставим с Филлис, а то она нам все нервы истреплет. И предпримем этакую прогулку вдвоем, ты и я. А на обед зайдем в «Митру», побалуем себя за труды. К тому времени уже будет за что.

—А потом, — сказала Джудит твердым, не допускающим возражений тоном, — доедем до «Святой Урсулы», я хоть посмотрю, какая она из себя. Не могу же я идти в школу, которую никогда не видела.

—Но сейчас ведь каникулы. Там никого не будет.

— Вот и хорошо. Полазаем везде тайком, позаглядываем в окна… В общем, с этим покончено, так что не унывай, не расстраивайся. Ты уже лучше себя чувствуешь? Хочешь принять ванну? А хочешь — ложись в постель, Филлис принесет тебе ужин на подносе.

Но Молли отрицательно покачала головой:

— Нет-нет, хотя это было бы чудесно. Я уже в полном порядке. Ванну я приму попозже.

— В таком случае, я пойду скажу Филлис, что мы уже можем приступить к ее вареной курице.

— Подожди еще минутку. Я не хочу, чтобы Филлис узнала, что я плакала. Это очень заметно?

— Нет. Просто раскраснелась немножко, сидя возле огня. Молли наклонилась к дочери и поцеловала ее:

— Спасибо. Благодаря тебе я почувствовала себя совсем другим человеком. Ты такая милая.

— Ерунда. — Джудит на мгновение задумалась, подыскивая какую-нибудь утешительную фразу, — У тебя просто был трудный день.

Молли открыла глаза, встречая новый день. За окном едва рассвело, вставать было рано, и она нежилась в теплой постели, завернувшись в льняные простыни и воссылая благодарения небу за то, что уснула, едва голова ее коснулась подушки, и проспала без сновидений всю ночь, даже Джесс ее ни разу не разбудила. Последнее само по себе было уже маленьким чудом, поскольку Джесс была требовательным и капризным ребенком. Если она и не просыпалась в первые часы после полуночи, начиная призывать воплями свою мать, то вскакивала утром чуть свет и расталкивала Молли, бесцеремонно забираясь к ней в постель.

Но вчера, судя по всему, девочка тоже устала — в половине восьмого утра она все еще не давала о себе знать, и Молли продолжала наслаждаться непривычным покоем. Может быть, это из-за виски? Может, выпивать по стаканчику каждый вечер, и тогда будешь спать крепко и спокойно? Или просто-напросто физическое изнеможение взяло верх над всеми нестерпимыми страхами и треволнениями вчерашнего дня. Так или иначе, ей удалось заснуть и как следует выспаться. Она чувствовала себя отдохнувшей, полной сил и готовой встретить во всеоружии новый день с его трудностями и заботами.

Главным делом была покупка школьной одежды для Джудит. Молли поднялась с постели и натянула на плечи халат, затем пошла к окну, чтобы закрыть его, и раздвинула шторы. Ее глазам предстало бледное, туманное утро. Ночная тьма еще не окончательно рассеялась и было очень тихо. Под окном раскинулся спускающийся террасами сад, неподвижный и мокрый от росы, с берега за железнодорожной линией доносились крики кроншнепов. Но небо было ясное, и Молли подумалось, что сегодняшнее утро, может статься, сулит один из тех дней, которые весна похищает у корнуолльской зимы, — когда все вокруг напоено ощущением пробуждающейся жизни: сквозь мягкую черную землю начинает пробиваться зелень, набухают почки на деревьях и воздух оглашается песнями вернувшихся перелетных птиц. Этот день, проведенный от начала до конца со своей старшей дочерью, останется у нее в памяти как что-то особенное, словно яркая, четкая фотография, аккуратно вставленная в изящную рамку.