Младший только успел повернуть голову в сторону рухнувшего на пол коллеги, а Шульгин, по-прежнему не выходя из зоны невидимости, оказался с ним рядом, одним движением сдернул его элегантный пиджак с плеч до середины локтей, так, что с треском брызнули в разные стороны пуговицы, а руки пришельца оказались стянуты за спиной, как наручниками. В следующую долю секунды инопланетянин был отброшен к массивной деревянной вешалке у дальней стены. Звук при этом получился такой, будто с размаху бросили на пол ком влажной глины.

Шульгин схватил Ирину за руку. Оттого, что он не успел еще перенастроить темп своих движений, рывок вышел болезненным.

– Бегом вниз! – свистящим шепотом выкрикнул он и вытолкнул Ирину за дверь.

Напротив подъезда во дворе стоял тяжелый, сверкающий лаком и хромом мотоцикл-одиночка. Зализанные формы обтекателей и целый веер выхлопных труб одновременно свидетельствовали об огромной мощи и рекордных скоростях, для которых создавалась эта машина. На левом роге руля висели и медленно раскачивались два белых с красными полосами шлема. Мотор тихо стучал на холостых оборотах.

Ирина поняла, что вся ситуация с момента появления Шульгина заняла от силы семь-восемь секунд.

Она еще не успела надеть шлем, как из дверей появился Сашка. Удивительно обычный, словно и не он свирепствовал только что наверху, Шульгин почти не спеша проверил, как она застегнула ремешок под подбородком, помог сесть на заднее сиденье и вложил в свой нагрудный карман тускло блеснувший блок. Оседлал мотоцикл и, поигрывая дросселем, будто ждал, пока она не усядется поудобнее, спросил:

– Устроилась? Теперь держись.

Мотоцикл взревел и поднялся на дыбы. Ей показалось, что они сейчас опрокинутся назад, но Шульгин навалился на руль, и на одном колесе мотоцикл стремительно вынес их со двора. На вираже, пока они сворачивали за угол, Ирина с ужасом увидела, как из подъезда выбегают оба ее врага. Спасения, в которое она уже поверила, не будет, поняла Ирина. Они больше не позволят Шульгину повторить его трюк – эффектный, конечно, но бесполезный. Он не учел, что они не люди и в несколько секунд оправятся от ударов, которых любому землянину хватило бы надолго. А у нее недоставало соображения подсказать Шульгину, чтоб бил насмерть. Они и тогда очнулись бы, но не так скоро.

…А Шульгин показывал класс уличной гонки. От внезапных виражей, когда колени чуть не касались асфальта, сердце у Ирины замирало, несколько раз ей казалось, что смерть под колесами рефрижератора, или панелевоза, или финского туристского автобуса неминуема, но Шульгин всегда успевал проскочить. И она вдруг подумала, что уж лучше разбиться сейчас насмерть во время гонок, чем снова попасть в руки своих палачей. Ей стало совсем не страшно и легко.

Ирина сама была очень хорошим водителем, так что могла оценить класс езды Шульгина. Хотя и не знала, что с семнадцати лет, с первой своей «Чезеты», он накрутил уже на двух колесах чуть не миллион километров, не раз брал призы на серьезных соревнованиях и сейчас показывал отнюдь не все, что умел.