Мне хотелось сгореть от стыда:

— Я надеялась вытащить Эстрелью, пока ты узнал о ее исчезновении, но все пошло не так. Даже не представляю, как теперь уговорить Королеву отпустить ее! — добавила я уныло.

Одного взгляда на Мейвел хватило, чтобы удушить самые смелые надежды.

Кеннет мягко накрыл мои пальцы своей ладонью:

— Предоставь это мистеру Уэсли.

— Думаешь, дядя сумеет ее убедить?

— Не уверен, — признался Кеннет. — Но он бесит ее не так сильно, как мы!

На столе появлялись все новые блюда: молочный поросенок и пироги, творог со сладким медом, орехи и хлеб… Как назло, пахло все упоительно вкусно! Похоже, что Мейвел, ничего не добившись колдовством, решила взять нас измором. Я держалась из последних всех сил, помня, что в гостях у фейри нельзя проглотить ни кусочка пищи, ни глоточка вина, если хочешь вернуться обратно. У Кеннета получалось следовать этому правилу с гораздо большей непринужденностью.

Чтобы не думать о еде, я исподволь принялась следить за дядей и Королевой, стараясь угадать, о чем они говорят. Лорд Робин хмурился и посматривал в сторону Эстрельи, что только подстегивало мое беспокойство.

— …Ей будет лучше у нас, — хорошо поставленный голос Мейвел без труда пробился сквозь шутки и смех, звучавшие над столом.

Робин Уэсли, глядя ей в лицо долгим взглядом, что-то проникновенно сказал.

— А с чего ты решил, что меня интересует твоя душа или твои желания? — заносчиво хмыкнула Королева. Однако в уголках ее губ задрожала лукавая улыбка, и на один миг нас овеяло ароматом весенних цветов.

Я вздохнула и отвернулась. Эти двое вели себя в точности как Нед с Агатой, когда те впервые познакомились! Сплошные насмешки и подколки! Мейвел подала знак музыкантам, и скрипки, оборвав веселенький мотив, послушно затянули плавную, напевную мелодию. Королева первой вышла из-за стола, увлекая за собой лорда Робина. Очень быстро их окружили другие пары, что снова вызвало ее недовольство. Один щелчок пальцами — и вдруг откуда-то упала легкая цветочная завеса, отделив Мейвел с Робином от чужих взглядов, улыбок и прикосновений, от всего остального мира.

Мое внимание привлекла одна леди в довольно нескромном платье, с распущенными волосами. Подойдя к нам, она призывно улыбнулась Кеннету, положив руку ему на плечо. Я воззрилась на нее в немом изумлении. Она же не собирается пригласить его танцевать? Где это слыхано, чтобы дама приглашала мужчину?!

Невероятно, но именно этого она и хотела, причем очень настойчиво’ Я уже набрала воздуху, чтобы спросить, где она позабыла свои манеры, однако Кеннет успел перехватить инициативу:

— Прошу меня извинить, мадам, — сказал он, вставая и учтиво кланяясь, — но я танцую, как трехстворчатый шкаф. Уверен, вы без труда найдете более достойного кавалера!

Распущенная леди наконец отцепилась, правда, выглядела при этом разочарованной. Кеннет успокаивающим жестом положил ладонь на спинку моего стула, пока я безуспешно попыталась спрятать смех за салфеткой:

— Трехстворчатый шкаф?! Ты к себе слишком строг.

Нежная мелодия скрипки напомнила, как мы вальсировали на приеме у сацилийского посла. Это был первый вальс в моей жизни! И единственный… Потеплевший взгляд Кеннета говорил, что в его памяти всплыли те же воспоминания. Наклонившись ко мне, он шепнул: