Б. р. б. н. в. о. и. л. и. х. о. п. в. д.[99]
Что бы я дала, чтобы знать, жив он или нет, и чтобы остался жив. Не для меня, о нет!
27 ноября. Вчера приехала в Вильно. Начинается эта городская сутолока, и тяжело бесконечно на душе; не к месту я здесь, не к дому. Ну что-то зима эта мне готовит, чует мое сердце, что скуку страшную, грустно, грустно бесконечно. Так я чувствую себя от этого всего überdrussig[100], уйти бы куда-нибудь от людей. И все фальшь и условности. Я не осуждаю людей, никого буквально.
Мне просто тяжело опять возвращаться к этой суетной жизни.
Вот чудный характер у Оли Плазовской. Как бы мне достигнуть такого же; так же оживлять всех и освещать все; а я, горемычная головушка, только мрак да грусть.
Ох охо.
7 декабря. Мне что-то не нравится быть в обществе. В прошлом году я от каждого собрания ждала интереса, теперь же я поняла, что ничего интересного быть не может, что интерес надо искать в собственных занятиях, в личном совершенствовании.
Было сообщение Орлова. Как это хорошо, и как симпатично он читал – так и переносил в тот мир, который меня так тянет. А судьба Бориса все неизвестна!
8 декабря. Мое поступление на курсы необходимо. Нечего думать о том обществе, которое я там встречу, а чем раньше я встану на свои ноги, тем лучше. Я к дому не пришлась, увы, следовательно, нечего портить жизнь другим. И чтобы не попрекали потом Китаем.
25 декабря. Вот прошел месяц, как я здесь, и в данный момент я могу сказать, что привыкла уже к жизни на людях.
1901
3 января. Мыслимо ли для меня какое-нибудь счастье?
Я понимаю, что начинать новый век и новый год таким эгоистичным вопросом скверно в высшей степени. Но с глазу на глаз сама с собой можно излить душу.
Мне кажется, я в этом уверена, для меня счастья быть не может. Вообще, как бы там ни было, мне кажется, что счастье для меня могло бы быть исключительно в любви, в любви бесконечной. Это для меня немыслимо. Мне прямо физически больно сознание того, что я не могу влюбиться целиком, увлечься. А почему? Потому, что в меня никогда никто не влюбится, меня никто никогда не полюбит. Почему это происходит – не знаю (ведь не хуже же я всех); я думаю просто, что я пустоцвет. Надо много будет времени, чтобы вытравить из меня эту жажду любви, жажду веселья и жизни, чтобы приучить меня к положению одинокой докторши.
Иногда мне все это кажется страшным пустяком, но в особенности после балов я прекрасно чувствую эту ноющую обособленность, жажду широты, увлечения безумного; и никогда-то, никогда я не буду иметь того, чем пользуются другие.
Ну да все равно. Если бы я только могла не копаться в себе, не анализировать малейшее свое ощущение. Ведь этот самоанализ прямо возмутителен – он мне ни минуту не дает покоя.
22 января. Жизнь, веселье, где вы, где вы? Ну да все равно. Мне хотелось бы каждый день писать дневник. Хоть несколько слов – я думаю, будет любопытно прочесть в будущем.
Вчера была в концерте Фострем. Как всякое лирическое колоратурное сопрано впечатления сильного не произвела.
Сегодня в школе, по покупкам, все то же самое, и все-то у меня времени не хватает для катка, гулянья и т. п.