ТЕТЯ ИДА: А что сделал Старый Тор?
ОСКАР: Он спрятался за своим холстом и молился, чтобы никто его не заметил. Он два часа просидел там, трясясь от ужаса, прежде чем осмелился сдвинуться с места.
ТЕТЯ ИДА: Он не ошибся? Я уже много лет не видела, чтобы что-то выходило из леса. И как он мог рассмотреть это? Ведь у него всего один здоровый глаз, разве нет?
ОСКАР: Да. Я знаю. Но этот глаз видит очень хорошо. Ты ведь знаешь его картины. Старый Тор — самый уважаемый человек во всей деревне… И если существа выходят из леса, можно понять, почему люди волнуются. Они волнуются за детей. Твой дом слишком близко, Ида.
ТЕТЯ ИДА: Да, он близко. Думаешь, мне это неизвестно? Но что думают все эти взволнованные люди? Они думают, я пущу детей в лес? Они думают, я не запрещу им ходить туда? Они думают, я не скажу им, что нельзя находиться на улице, когда стемнеет? Конечно, я скажу. Что еще я могу сделать?
ОСКАР: Ты можешь… переехать. Возможно.
ТЕТЯ ИДА: Ох, и что тогда скажет мой дорогой Хенрик?
ОСКАР: Хенрик? Ида, Хенрик… исчез. Ты должна это осознать.
ТЕТЯ ИДА: Да. Конечно. Я это знаю. Я знаю это так же хорошо, как и то, что он вернется.
ОСКАР: Но, Ида, прошло уже десять лет. Десять лет с тех пор, как он вошел в лес. Ты должна понимать, что он не вернется.
ТЕТЯ ИДА: Если бы я понимала это, я бы ушла за ним в лес десять лет назад, чтобы тоже умереть.
ОСКАР: Ида, ты не можешь говорить это всерьез. Ты же знаешь, здесь много мужчин. Возможно, среди них есть те, кому тоже иногда бывает одиноко.
ТЕТЯ ИДА: Ну да, возможно. Но теперь я должна заботиться о Сэмюэле и Марте. И, в любом случае, я точно знаю, что Хенрик все еще жив. Он где-то там. В недрах этого леса. И я знаю, что он скоро вернется.
ОСКАР: Да. Но теперь? Спустя десять лет? Не будет ли для тебя проще…
ТЕТЯ ИДА: Нет. Он жив. И он на пути назад. Я чувствую это сердцем. Если бы ты верил в любовь так же, как веришь Старому Тору, ты бы меня понял.
ОСКАР: Ох, Ида, если бы знала, как сильно я верю в настоящую любовь.
ТЕТЯ ИДА: Что ты имеешь в виду?
ОСКАР (покрываясь краской): Ничего. Ничего я не имею в виду.
ТЕТЯ ИДА: Ну, вот двадцать крон за покупки. Можешь оставить себе сдачу. Морна, Оскар.
ОСКАР: Морна.
И затем Оскар сказал детям на весьма странном английском:
— Запомните, нужно делать, как ваша тетя говорит вам делать: не подходить к бесу.
«К бесу? — подумал Сэмюэль. — К какому еще бесу?» (Он не понял, что бакалейщик говорил о лесе и хотел сказать «к лесу», а не «к бесу».)
Тетя Ида, Сэмюэль и Марта вышли из магазина и пошли обратно к машине. По дороге Сэмюэль бросил взгляд на окно художественного салона Старого Тора.
Он увидел пухлую женщину в трех кофтах, которая вела себя так грубо. Она разговаривала со стариком с очень длинной бородой и одеждой, заляпанной красками. Поймав взгляд старика, Сэмюэль заметил, что один его глаз был белым, как молоко. Сэмюэль сделал вид, что заинтересовался холстами за окном. На большинстве из них были изображены горы и фьорды, но потом он заметил другую картину. Она не была выставлена в окне, а висела на стене за спиной старика. На ней было нарисовано какое-то дикое существо с двумя головами. Картина была настолько реалистичной, что Сэмюэль подпрыгнул на месте, словно опасаясь, что существо вот-вот выпрыгнет с холста.