Продолжая лицедействовать, Кабрильо насмешливо отсалютовал беспомощным людям и увеличил скорость.
Мерф сказал:
– Хорошо, если к вечеру выберутся.
– Если бы мы ждали, пока он пройдет поворот, он бы что-нибудь заподозрил, – возразил Майк Троно. – Лучше неудобства для них, чем вопросы к нам. Хуан говорит по-испански, как местный, а для меня и меню мексиканского ресторана – загадка.
Они продолжали двигаться вверх по течению и миновали еще одну баржу, тянущую лес, прежде чем GPS сообщил им, что они подошли к месту крушения так близко, как могла привести река. Проплыв еще с полмили, они нашли небольшой приток, и Хуан провел лодку в него. Места для корпуса моторки едва хватило, ветки царапали резиновые борта.
Джерри Пуласки привязал швартов к трухлявому пню, и Хуан выключил двигатель. После стольких часов его грохота прошло несколько секунд, прежде чем Кабрильо услышал звуки джунглей. Люди без приказа принялись маскировать лодку, срубая ветки с разных деревьев и укрывая моторку затейливым пологом. Когда они закончили, лодку невозможно было разглядеть с пяти футов.
– Что ж, парни, – сказал Хуан, когда собрали устройства связи и прочее снаряжение, включая специальное крепление под груз для Джерри, чтобы нести плутониевый источник питания, – ленивому плаванию по реке конец. Начинается настоящий поход. Я иду первым. Замыкает Майк. Держаться тихо и незаметно. Следует исходить из того, что арги уже выслали поисковые группы или по крайней мере проводят разведку. Не теряйте бдительности.
Люди с лицами в камуфляжной раскраске – выглядели они не менее жутко, чем любые туземные воины – молча кивнули и вышли из лодки на топкий берег. И пошли в глубь суши по звериной тропе, которая проходила более-менее параллельно маленькому ручью. Температура постоянно была около тридцати градусов, влажность чуть повысилась. Через несколько минут они обливались потом.
Первую милю Кабрильо чувствовал, что после времени, проведенного на реке, болит каждая мышца, но постепенно начали сказываться бесконечные переходы, которые ему приходилось совершать за жизнь. Его походка сделалась более пружинистой, подошвы ботинок едва задевали суглинистую почву. Даже протез не мешал. Кабрильо больше привык к открытым пространствам – к морю или к пустыне, – но его недостаточную зоркость восполняли другие органы чувств. В воздухе чувствовался легкий запах древесного дыма – он знал, это из-за расчистки леса, – а когда под пологом джунглей испуганно крикнула птица, он остановился и подождал, желая узнать, что ее вспугнуло. Может, хищник, а может, она увидела еще кого-то, идущего по той же тропе.
Необходимость постоянно сохранять остроту и ясность ума физически утомляла не меньше, чем попытка неслышно скользить сквозь густую листву.
Внезапно Хуана привлекло какое-то движение слева. Хуан мгновенно опустился на колено и дал знак остальным, цепочкой шедшим за ним, последовать его примеру. Сквозь прицел ручного пулемета Кабрильо разглядывал заинтересовавшее его место. Вброс адреналина в кровь словно обострил его зрение. Он не заметил ни движения, ни шуршания листьев. Здесь, под густым пологом, движение воздуха – редкость. Хуан осторожно отклонился назад, меняя угол зрения.