Никто никому никогда не хочет помочь. Все делают так, как им будет лучше и выгоднее.

– Дело в том, что Евочку хочет удочерить очень влиятельная семья. Очень богатая. Полноценная...

– Что Вы хотите этим сказать?– я застыла в недоумении.

– Ничего, — словно опомнившись, пожала плечами женщина.

– Просто теперь, только  вот этого, — она показала рукой на все мои справки и документы, — и простой сестринской любви не хватит.

Внутри меня все словно в камень превратилось. Замерло. Я слушала и до меня начала доходить истинная суть происходящего.

А, самое главное, какой непроходимой дурой я была, раз верила, что Мария Петровна не попытается урвать кусок побольше.

– А что хватит? Точнее, сколько?– я только сейчас поняла, что с этой женщиной нужно было разговаривать не на языке справок, а на языке зеленых купюр.

– В комиссии по усыновлению пять человек, — женщина взяла листок бумаги и ручку, быстро чиркнула три цифры, после чего развернула его ко мне– За эту сумму они станут более благосклонны.

У меня от увиденного, закружилась голова. Такие деньги были для меня неподъемными.

– Это каждому, конечно же, — это как последний гвоздь в крышку моего гроба. — И еще хорошо бы, если бы ты вышла замуж. Все же полная семья, это весомый плюс.

Всех тех денег и накоплений, что у меня остались после обмена дома и отложенных с зарплаты, едва бы хватило на “подмаслить” одному члену комиссии.

Нервничая, я начала шутить сама с собой о том, где можно было продать: а) девственность, б) почку. Или же все вместе.

Сроки мне выставили драконовские. Три месяца.

 Девяносто дурацких дней, за которые я должна была найти деньги.

 “Два миллиона, — в голове въедливым червяком поселился голос Марии Павловны, — и это только начало. Вы же понимаете, что значительно проигрываете другим кандидатам. Милочка, Вам нужны убедительные “аргументы”.

Я с силой стиснула зубы, сжала кулаки, чтобы не закричать от бессилия.

Тогда было испробовано все: займы у друзей, кредиты в банке, слезная мольба на коленях. Месяц безуспешных поисков, который практически убил всю надежду на свет в конце туннеля.

Марию Павловну не проняло ничего. Только шелест купюр, которые она уже с оголтелой наглостью, напрочь потеряв чувство страха, стала практически требовать за каждый мой визит.

Я почти отчаялась, когда с Артемом получилось то, что получилось.

Мужчина согласился на моё условие, даже не подозревая, что я попрошу. Я могла бы попросить помощь, но я собиралась брать деньгами. Не знаю почему, но все моё нутро противилось рассказывать, почему и ради кого я так поступала.

Наверное, я была уверена, что он бы мне не поверил. А если бы и поверил, далеко не факт, что согласился бы.

Я не благородная, нет, и не хочу, чтобы меня такой считала. Точно так же, как и не хочу, чтобы меня жалели.

Моё присутствие в его жизни менялось на присутствие его денег в моей. Прекрасная сделка, условия которой, до конца знала только я. И если ради этого нужно было носить все то, что сейчас висело передо мной в примерочной, то это не так страшно, как за те же деньги лишиться почки.И когда только мой юмор успел стать настолько черным?!