– Ну, зс-с-сдравс-с-ствуйте, девочки! – вырвался из горла Ковалева совершенно непохожий на него голос.

Наама выпрямилась рядом с Мадонной, обняв ту за плечи.

– Дагон! Быстро ты, однако, вернулся, – сдерживая дрожь в теле и голосе, сказала она.

– Ну, не так быстро, как мне бы хотелось, с-с-с-с-сладкая. – Черные, как сам мрак, глаза жадно шарили по телу женщины, а губы кривила злобная усмешка. – Ты даже успела завести себе любовника. Ты ведь знаешь, что тебя ждёт за это по возвращении, с-с-с-сладкая?

– Знаю, мерзкий ублюдок.

– Знаешь, и все же рискнула? – Дагон сделал к ним пару шагов. Его движения наводили на мысль о подползающей змее. – Оно того хоть стоило?

– Каждая секунда! – Наама гордо вскинула голову.

– А ты осмелела! Что этот смертный мальчишка так хорош, что сумел внушить тебе такую уверенность в себе? – Ещё пара шагов, и Дагон в теле Павла замирает прямо напротив Наамы.

– Он – лучше всех! Я люблю его! – смело глядя прямо в глаза Дагону, ответила Наама. – Паша, я знаю, что ты там. Ты сильный, будешь бороться, и ты слышишь меня. Я люблю тебя, Пашенька!

По телу Ковалева пробежала дикая конвульсия. Лицо исказилось, и глаза на миг стали прежними.

– Наама… –прошептали губы мужчины с невыносимой нежностью.

Затем демон опять взял верх, из горла мужчины вырвался мучительный стон, и глаза опять затопило похожей на нефть чернотой.

– Попробуй позвать его еще раз – и я удавлю её на твоих глазах! – Молниеносным движением пальцы Дагона обхватили горло Мадонны. – Выбирай, кому выжить: ей или ему, с-с-с-сладкая!

Наама закусила губу так сильно, что кровь брызнула из-под зубов.

– Как ты смог захватить тело Павла? Он сильный и никогда бы тебе не позволил! – прошептала она.

– А в этом уже твоя заслуга, с-с-с-сладкая. Парень влюблён в тебя без памяти, так сильно, что жизни без тебя не мыслит. И осознание того, что он тебе не пара и потеряет тебя в любой момент, подкосило его. Он страдал, прятал от тебя свою боль и стал уязвим. Так что тут твоя вина. – Дагон злорадно оскалился.

Наама пошатнулась, как от удара, лицо стало белее мела, а дыхание судорожным.

– Не слушай его, – дернулась Мадонна. – Павел любит тебя и ни в чем ни за что не обвинил бы…

– Заткнись, дрянь! – Рука Дагона сжала горло Мадонны сильнее.

– А ну отойди от неё! – раздался сзади напряженный голос Дмитрия. Он стоял в дверях, направив пистолет в голову Дагона. – Можешь попытаться швырнуть меня, но я выстрелю быстрее.

Дагон резко повернулся, шагнув в сторону, так, чтобы держать в поле зрения и женщин, и Дмитрия. Черный глазок ствола неотступно следовал за его головой, прочно застряв между его глаз.

– О, игра все интерес-с-с-с-сней, – опять оскалился Дагон. – Что будешь стрелять в лучшего друга? Он столько лет прикрывал твою спину. Готов был пойти на смерть ради тебя, а ты просто возьмешь и засадишь ему пару пуль в голову? Ради кого? Ради никчемной шлюхи-демоницы? Кто она тебе? Она даже не смогла быть нормальной матерью твоей Мадонне. Родила и выбросила её, как мусор, чтобы жить в своё удовольствие. И ради неё ты убьешь лучшего друга?