– Доброе утро, – буркнула она так, как будто бы хотела чтобы под ним провалился пол и, отвернувшись, уставилась на дверь.

Но цепкий взгляд успел поймать тени под глазами, как от недосыпа. Воображение мгновенно подсунуло яркие картинки из сна, и возбуждение, убитое в холодном утреннем душе, опять воспрянуло, делая штаны тесными. Тут же пришёл приступ злости. Это с кем же она так развлекалась, что аж тени под глазами залегли?

– Доброе, – Дмитрий не смог сдержать язвительного тона. – Что ночка тяжёлая выдалась?

Девушка резко оглянулась, и на секунду Дмитрию показалось, что в глазах мелькнул страх. Но затем она отвернулась, давая понять, что поддерживать разговор не намерена. Но Дмитрий чувствовал, что его так и распирает.

– Что, Мань, любовник горячий попался: уснуть всю ночь не давал?

Дмитрий и сам не понял, когда шагнул, практически прижавшись к спине девушки. В нос ударил её запах – что-то восхитительно сладкое и в то же время свежее, едва уловимое. Дмитрий, сам не осознавая, наклонился и втянул полной грудью её дурманящий запах. Девушка испуганно дернулась вперед и судорожно положила руки на двери лифта, как будто пытаясь их открыть.

– Отойди от меня, – испуганно прошептала она.

Но Дмитрий уже не соображал, что творит. Тут же накрыл её руки своими, прижимая, заключая в клетку, и прижался всем телом, давая ощутить Мане своё состояние. В ту же секунду лифт замер и двери поползли в стороны. Девушка выдернула руки и метнулась, не оборачиваясь, из ловушки лифта. А Дмитрию захотелось застонать в голос. Вот и как теперь работать? Надо что-то срочно с этим делать. Вот только что – он не знал. Вернее, знал, но бабуля с её этим запретом. Ну, ничего, будут камеры – найдется на Маню компромат, и тогда бабуля точно снимет с неё статус неприкосновенной, или даже уволит.

Не-е-ет! Увольнять пока не надо. Сначала он поиграет с этой куклой Барби. Нечего себе врать – Пашка прав: она его зацепила. Дмитрий хотел её – неважно, почему. Главное, что захотел сразу, еще там, в конном клубе, хотя всегда терпеть не мог таких, как она – чересчур красивых, идеальных, как сказочная принцесса или дорогая кукла. Все они жадные и расчетливые стервы. И, глядя на мужчину, измеряют взглядом глубину его кошелька. Не видят в тебе ни человека, ни даже мужчину. И тем слаще было доводить их до грани, позволяя содрогаться от удовольствия в своих руках, заставляя хоть ненадолго испытывать настоящие эмоции. И избавляться от них по утрам, не помня ни имен, ни лиц, но оставляя навсегда память о себе.

Да, он умел заставлять женщин кричать от удовольствия, оставаясь отстраненным, как будто наблюдая за всем со стороны. И с этой стервой Маней будет точно так же. Она будет кричать и извиваться под ним от наслаждения. Он вырвет из неё столько стонов, сколько она только сможет ему дать. А наутро вышвырнет её из своей постели. Ну, или, может, не так сразу. Может, он помучает её несколько дней, неделю. Но конец один. Ему станет скучно и противно, и ей придется убраться. Успокаивая себя такими мыслями, он шёл в свой кабинет, злорадно улыбаясь всем встречным.