В некоторых случаях он вскрывал тела или черепа и наполнял их экскрементами животных. Но чаще всего полиция сталкивалась со случаями полового осквернения. Он был обыкновенным преступником, когда воровал золотые зубы, драгоценности или части тела, но когда дело касалось сексуальной стороны дела — и с сексуальными отношениями с мертвыми, — он просто превращался в джентльмена.

Возможно, именно поэтому мне так повезло.

За месяц, последовавший после моего освобождения, из дома у озера, я очень многое узнала о том, как работает сельская полиция, но это абсолютно ничего не значило по сравнению с тем, что я узнала за последнюю неделю. Самое удивительное — то, насколько сельские полицейские могут быть осторожными и тактичными. Мне кажется, когда ты знаешь каждого проживающего в пределах твоего участка человека по имени, а с большинством из них состоишь в родственных отношениях, то осторожность становится настолько же естественным актом, как дыхание.

То, как они вели свое дело, является лишь одним примером этой странной, внушенной жизненным опытом сдержанности; а вот дело Джуберта они вели совсем по-иному. Следствие длилось семь лет, и много людей было задействовано в нем, пока оно не закончилось. — два отдела полиции штата, четыре окружных шерифа, тридцать один помощник шерифа и Бог знает сколько местных полицейских. И к 1989 году они даже придумали ему имя — Рудольф. Они разговаривали о Рудольфе, когда бывали в Окружном суде, ожидая своей очереди предстать со свидетельскими показаниями по другим делам, они сравнивали известное о Рудольфе на семинарах в Августе. Дерри и Вотервилле, они обсуждали его во время обеденных перерывов.

„И все же мы поймали его, — сказал один из полицейских Брендону — тот самый, который рассказывал ему об отрезанных носах. — Такие парни, как мы, всегда ловят таких приятелей, как Рудольф“.

Но вот что самое удивительное: нее эти годы полиция знала, что настоящий, живой, монстр — самый настоящий вампир — разгуливает по западной части штата, но эта история никогда не появлялась на страницах газет, пока они не поймали его! Мне это кажется таинственным и немного путающим, но больше всего мне это кажется восхитительным. Я думаю, что в больших городах все происходит иначе, но здесь им все-таки удается делать то, что они считают нужным.

Конечно, ты можешь возразить, что семь лет — это слишком большой срок для захвата такого типа, как Джуберт, но Брендон попытался мне все объяснить. Он объяснил, что преступник (они действительно использовали это слово) орудовал только в маленьких городках, где сокращение бюджетных вложений вынуждало полицию заниматься только наиболее важными и безотлагательными происшествиями… что подразумевает, скорее, преступления против живых, а не против мертвых. Полиция знает, что существует две банды по угону автомобилей и четыре, специализирующиеся по магазинным кражам, орудующие в западной части штата, а сколько еще таких шаек, о которых ничего не известно. К тому же есть убийцы, мужья, избивающие жен, воры, наркоманы, пьяницы. Накачавшись спиртным или наркотиками, люди устраивают драки или убивают друг друга. Согласно тому, что рассказал Брендон, начальник полиции в Норвее просто не может слышать слова „кокаин“ — он называет его „дерьмовый порошок“, а в письменных донесениях пишет „д-й порошок“. Я поняла и приняла то, что Брендон пытался объяснить мне. Когда ты всего лишь навсего полицейский в маленьком городишке, пытающийся спасти свое стадо на стареньком „плимуте“, который грозится развалиться прямо у вас на глазах каждый раз, как только стрелка спидометра приближается к семидесяти, то работу приходится выполнять в порядке очередности, а парень, которому нравится играть с мертвыми, отодвигается в самый конец списка неотложных дел.