В глазах оборотня явственно светился вертикальный зрачок. Он тоже дышал тяжело и глухо. И смотрел, смотрел, смотрел на меня… Именно этот голодный, полыхающий взгляд и стал последней каплей. Более не контролируя собственное тело, почувствовала, как ноги поникли, а по телу прокатилась волна неописуемой чувственности. Удовольствия!

Безвольной куклой обмякнув на Риане, как-то отстраненно поняла, что только что испытала сильнейшие в своей жизни ощущения! Невероятные по силе и глубине эмоции. Для слов и сил не осталось. Я только и могла, что, обняв, уткнуться в шею своего волка, млея от ставших откровением ощущений. Риан плавно поглаживал мою обнаженную спину, не давая прохладе подступиться к ней, и выжидая, пока меня отпустит.

Совсем скоро, после непродолжительной паузы, когда, подхватив меня на руки и поднявшись, Риан осторожно поставил на землю, поняла, что голова все еще кружится. Попробовала сделать шаг и покачнулась. Оборотень тут же поддержал за плечи, напомнив мне о том, что лиф платья болтается на талии.

— Лари, ты довольна? — нотки гордости в его словах мне не послышались.

Пришлось смущенно кивнуть, признавая очевидное. Только что Риан сломал всякий лед между нами, одним махом лишив меня и стеснительности, и страха. Толком я еще не понимала, что между нами изменили эти мгновения страсти, но уже не сомневалась: пути назад нет, мы — пара!

— Я смог успокоить твои страхи?

О, да!

— Хочу умыться, — чувствуя, как щеки пылают и от смущения, и от недавней страсти, обратилась я к оборотню.

Необходимо было вновь распутать верх платья и снова обтереться. Влага на бедрах и явственный запах телесного удовольствия очень сильно смущали. Пусть вода уже прохладная, но после бурной страсти меня это не пугало.

Риан неожиданно покладисто кивнул и, потянув за собой, вновь шагнул к пруду. Мы быстро оказались на берегу, а лунный свет бликами отражался от поверхности воды, даря дополнительное освещение.

— Ты запомнила дорогу к поляне? Все время на север. Я вернусь и подожду тебя там, умывайся, — словно мысли мои прочел о желании остаться наедине с собой, осмыслить только что произошедшее.

И он знакомо исчез, растворившись в темноте леса. Принюхавшись и прислушавшись, поняла, что оборотень действительно ушел, особенно и не скрывая шагов.

Шмыгнув в кусты по своим делам, вновь вернулась к воде. Берег был илистым и, опасаясь промочить башмаки, я сняла их, зябко ступив на прибрежный камень. Вот только об одном забыла — поросший водорослями, он оказался неимоверно скользким. Неловко взмахнув руками в попытке удержать равновесие, я всем телом плюхнулась в воду, подняв целый сноп брызг.

Мгновенно вскочив, снова поскользнулась, рухнула вновь, намокая там, где до этого не успела. Затем с трудом выбралась на берег, стуча зубами от моментально пробравшего до костей ветерка. Окунуться с головой в холодную воду вовсе не входило в мои планы. Проклиная свое неуместное желание умыться (а всё мысли о чутком обонянии оборотней виноваты!), принялась стягивать насквозь промокшие платье и рубашку, что сейчас противно липли к телу, охлаждая его еще больше. Отжав волосы и непроизвольно двигаясь рывками, метнулась к оставленному на ветке куста плащу: какое счастье, что я догадалась его снять! Сейчас имелась сухая одежда, в которую я укуталась. Махнув на влажные чулки рукой, смяла их в комок и, натянув ботинки на босые ноги, едва ли не бегом устремилась к поляне.