Я смотрела на него, а сама невольно куталась в полы его шерстяного плотного плаща, прячась от ветра и, чего уж скрывать, от собственных страхов.

— Тебе не холодно? — вдруг обернулся разглядываемый мной оборотень, внимательным серым взглядом обежав мою сжавшуюся в седле фигурку.

— Нет, — конвульсивно мотнула я головой, чувствуя себя кроликом, попавшимся на глаза голодному хищнику.

Из-за сна, что я вспомнила, было не только страшно, но и почему-то стыдно, хотя сомнительно, что кто-то мог увидеть или догадаться, о чем подумала.

Мужчина чуть заметно нахмурился, но отвернулся, продолжив путь. И позволив мне выдохнуть свободнее. Ноги затекли, ездок из меня не ахти какой. Привал бы не помешал и по другой причине. Возможно, тогда молчаливыми тенями скользящие в зарослях оборотни разговорятся между собой, дав мне возможность хоть что-то узнать. Или и вовсе — ответят на мои многочисленные вопросы. В самом деле, я-то им зачем? Ведь явно без лошади и меня они куда быстрее продвигались бы через лес.

— Зачем вы вынудили меня отправиться с вами? — решилась на осторожный вопрос.

Я всеми силами старалась сдержать страх, понимая, что оборотень неминуемо почувствует его. Но слишком много страшных сказок о серых волках рассказывают в народе, и слишком велик еще тот ужас, что пришлось наблюдать за последние два дня. Да и общая усталость давала о себе знать. Мое тело невольно сотрясала мелкая, противная дрожь.

Альфа вновь обернулся, прищурился, посмотрев на меня. Крылья его носа трепетали — он явно принюхивался. И, я уверена, знал, что я дрожу не от холода! Заговорил мужчина очень сдержанно, а тон неожиданно прозвучал успокаивающе:

— На ночь мы остановимся, там и поговорим. Я все объясню, обещаю. Лари, тебе не о чем тревожиться!

Слова его были подкреплены необъяснимой звериной властностью — моя волчица немедленно поверила и успокоилась. Но для меня его обещание, наоборот, стало причиной тревоги: что же еще я сегодня узнаю?

Время до вечера пролетело стремительно. По пути оборотни дважды останавливались, позволяя мне немного размять ноги, но не больше. На ходу я и ела — опять же Альфа протянул яблоко и хлеб с сыром, извиняясь:

— На привале обеспечим мясом.

Впрочем, желудок меня волновал сейчас мало. Больше заботили неясные перспективы собственного будущего. Стоило сумеркам окончательно укрыть лес темным покрывалом, как наша небольшая группа вышла к поляне, явно знакомой оборотням.

Кобылу остановили, я перекинула ногу и уже приготовилась спрыгнуть, но Альфа вновь тенью возник рядом и, подхватив меня за талию, снял с лошади. Как и в первый раз, я замерла, ожидая, когда он выпустит меня и отойдет в сторону, все равно приглядывая, будто за пленницей.

Но сейчас он стоял вплотную и смотрел сверху вниз, буквально вынудив задрать голову и взглянуть ему в глаза с молчаливым вопросом. И главное, невольно вдыхать его запах, такой притягательный, и в то же время тревожащий загадочным воздействием на меня саму и мою мохнатую сущность-предательницу.

В сумерках его глаза казались гораздо темнее, а черты лица еще более суровыми и зловещими.