— Мне сказали, что теперь вы запели по-другому и поспешили согласиться с тем, что старуха в вашей комнате была не чем иным, как кошмаром.

— Верно, — беспечно бросила я, не отходя от окна. Мне хотелось быть как можно дальше от него, особенно после вчерашней ночи.

— Если вы действительно уверены, что это лишь привиделось вам, нет никаких причин бежать и скрываться от опасности в Лондоне. Воображаемый нож не может вас поразить.

— Насколько я понимаю, да. — Я улыбнулась ему. — Но мне все же очень интересно, почему вы так долго не открывали дверь? Что могло вас задержать?

— Я был раздет. Совсем.

Я оценивающе оглядела его. Против собственной воли. Просто не могла с собой совладать. И он знал, черт его побери, знал, какие мысли меня обуревают!

— Вы где-то слышали о голых мужчинах, Энди? И это вас выбивает из колеи? — Джон пожал плечами. — Ах, это не важно. Как я уже сказал, когда вы заколотили в дверь, я был совершенно обнажен и едва успел натянуть штаны.

Я смотрю исключительно на твое лицо, подонок, и не отведу глаз!

— Лоренс сказал, что Кэролайн ненавидела вас и Томаса. Потому что хотела родить мужу наследника.

Джон охотно подхватил новую тему:

— Не помню. Правда, не помню. Кэролайн была…

Он замолчал и бросил взгляд в сторону окна, словно видел там что-то, давно исчезнувшее.

— Какой?

— Настоящей сказочной принцессой. Я был двенадцатилетним мальчишкой, и мы с Томасом жили здесь всего полгода до того, как дядя Лоренс женился на ней. Но мы ничуть не возражали. Кэролайн казалась доброй, а смех… ничего чудеснее я не слышал. Как перезвон колокольчиков. Она была всего на восемь лет старше меня. Даже тогда дядя Лоренс предпочитал иметь совсем юную жену.

— И вы не заметили в ней ничего странного?

— Вы имеете в виду ее безумие? Это проявилось позже, после года супружеской жизни. Помню, как слуги сплетничали о ее выходках. Помню, как дядя Лоренс говорил мне, что она плохо себя чувствует. А я ответил, что она беременна и именно поэтому болеет. И что дам в таком состоянии даже иногда тошнит.

— И двенадцатилетний мальчик знал подобные вещи? Вы так и объяснили дяде?

— О, к тому времени мне уже было тринадцать, а может, и четырнадцать… Да, я так и заявил — и получил за это подзатыльник. Но, честно говоря, в моей памяти навсегда запечатлелась смеющаяся, беззаботная Кэролайн. Правда, в то время и потом я редко бывал дома. А вы что, ревнуете ко второй жене дяди?

Я ничего не ответила, только зло прищурилась.

— Если бы на минуту представить, — процедила я наконец, — только представить, заметьте, будто старуха действительно существовала, нетрудно предположить, что вы единственный человек в Девбридж-Мэноре, кто хотел бы, чтобы я убралась подальше отсюда.

— Совершенно верно. Вам не место здесь, особенно в качестве цветущей молодой жены дядюшки, которая спит в своей спальне одна, пока сам он пребывает в хозяйских покоях.

— Это не ваше дело! Позвольте нам самим решать, где и с кем проводить ночи!

Опять знакомая вспышка гнева в темных глазах! На этот раз я не могла ошибиться. Они превратились в черные бездонные колодцы, и я отшатнулась, как от удара.