Только ради этого она заперла дверь. Однако, услы шав, как щелкнул замок, поняла, что не может запереться от ощущения опасности. Оно затаилось внутри.

– Соберись, – скомандовала себе Джессика. Но жизнь вдруг сделалась сложной, она устала от этих сложностей. Хотелось раздеться и лечь в постель. Чтобы муж ушел из ее дома, а то, что давно уснуло, а теперь вдруг пробудилось, снова отступило в глубины ее существа.

Хотя оно давало ощущение жизни, которого Джессика не испытывала уже долгое время. Даже радость от успехов в бизнесе не могла дать этого ощущения.

Даже самое волнующее в жизни, мысль об усыновлении ребенка, о том, что у нее будет собственная семья, не могло заставить чувствовать себя так!

– Надо собраться, – громко повторила она себе. – Это ощущение как наркотик, мощный, вызывающий привыкание наркотик, который может все испортить.

«Надо же, какой приятный способ все испортить», – шепнул где-то глубоко внутри тихий несговорчивый голосок.

– У тебя все в порядке?

– Да, спасибо, все хорошо. – Нет, все совсем не хорошо. Уходи. Я не могу ясно мыслить, когда ты здесь.

– Мне показалось, ты что-то бормотала. У тебя действительно все хорошо?

– Да, хорошо, – крикнула Джессика, услышав в своем голосе высокие нотки отчаяния. Вдруг стало тяжело дышать, будто после марафона.

Разозлившись, она сказала себе, что должна каждый момент времени думать о чем-то одном. Сейчас ее задача снять блузку. Самостоятельно.

Ночная рубашка висела на внутренней стороне двери ванной. И нечего жалеть, что она совсем обычная и ничуть не сексуальная. Зато без рукавов, очень кстати.

Весь этот год Джессику совершенно не волновало, как выглядит ее ночное белье. Оно удобно, и не важно, что совершенно немодно и обладает сексуальной привлекательностью двадцатифунтового мешка из-под картошки.

Весь год она говорила себе, что ей все равно, в чем спать, и возможность не тратиться на роскошное белье это дополнительный элемент свободы. Джессика даже убедила себя в том, что это одно из преимуществ жизни в одиночку.

– Сосредоточься на том, чтобы снять блузку! – приказала она себе.

– Джессика?

– Все нормально. – Она надеялась, что он не услышит отчаяния в ее голосе. Но он конечно же услышал.

– Судя по голосу, не похоже. Я предупреждал, это будет сложнее, чем ты думаешь.

Что? Раздеться? Или развестись?

Кейд имеет раздражающую тенденцию оказываться правым. Это очень бесит.

– Сосредоточься, – повторила она. Ей удалось стряхнуть блузку с плеч и зубами снять рукав с левой руки. Но когда она попыталась стянуть распоротый рукав с гипса, ткань закрутилась и отказалась двигаться.

Теперь Джессику безумно раздражали уже две вещи: правота Кейда и блузка. Она уже не считала ее любимой. Как она сможет надеть ее, не вспоминая, как его руки расстегивали эти пуговицы.

Джессика потянула блузку. Сильно. Раздался треск рвущейся ткани. Он ей понравился. Джессика потянула еще сильнее.

– А-а-а! – Ткань зацепилась за руку, Джессика почувствовала сильную боль.

– Ты в порядке?

– Перестань спрашивать!

– Ладно. Не надо так расстраиваться!

Ей не хотелось выслушивать от него, из-за чего надо, из-за чего не надо расстраиваться. Поэтому она и хочет развестись с ним.