– Следуйте за мной, если посмеете! – прошептала я, потом повернулась и исчезла в лабиринте. Я бежала, на ощупь находя дорогу, роняя на бегу лаванду. Повернула налево, потом направо, еще раз, и еще. Очутилась в центре лабиринта, дальше бежать было некуда. Ловя ртом воздух, я прислушивалась к шуму крови в ушах. Когда появился Гамлет, держа в руках оброненные мною растения, у меня вырвался слабый крик, как у ребенка, обрадованного тем, что его нашли.

– Почему ты опять от меня убежала? – спросил он.

– Не знаю. Я раньше бегала ради удовольствия бегать, когда была маленькой.

Гамлет кивнул головой, словно вспомнил. Он растер пальцами стебель лаванды, от которого пошел сладкий аромат, и провел им вокруг моего лба и носа. Я в ответ улыбнулась.

– Ты меня поражаешь, Офелия, – сказал он.

– Я завела вас в этот лабиринт, это правда. А теперь я здесь заблудилась.

Я видела только кончики волос Гамлета, освещенных луной. Его зубы блеснули в улыбке, а все лицо оставалось в темноте.

– Нет, это я заблудился, а ты нашлась. Потому что в центре этой извилистой тропинки я обнаружил… тебя. – Принц с трудом подбирал слова. – Тебя, Офелия, я бы полюбил. Если бы ты… могла полюбить меня.

Я поверила словам Гамлета, потому что они не слетели с его языка так, будто он часто их произносил. Я хотела, чтобы это было правдой. И в ответ сказала чистую правду.

– Я никогда раньше не любила, – призналась я. – Я боюсь потерять то немногое, что у меня есть.

Он понял, что я имела в виду мою добродетель, мое единственное богатство, так как ответил:

– Офелия, я знаю, что ты чиста и добродетельна. Клянусь служить тебе верно и с честью.

Я подняла голову, чтобы лучше видеть его лицо, и наши губы встретились. Это был короткий поцелуй, но его губы, хоть и мягкие, казалось, выпили у меня все силы, и я ослабела. Его руки, обнимавшие меня за талию, приподняли меня. Он второй раз поцеловал меня, и третий поцелуй я получила от него. Но мне все равно хотелось еще, потому что прикосновение его губ к моим губам вызывало во мне чистый восторг. Однако мне не хотелось показаться жадной или нескромной, поэтому я отвернула лицо в сторону. Тогда Гамлет поцеловал мое ухо, и его дыхание защекотало меня и проникло до самого основания позвоночника.

– Мне надо идти, – прошептала я. – Хоть мне и хотелось бы остаться.

Нехотя Гамлет разжал руки и отвел меня к выходу из лабиринта в сад. Потом он достал из кармана нечто, завернутое в бумагу, и вложил это мне в руку. Подарив ему прощальный поцелуй, я бросилась бежать по росистой траве назад к замку. Я совсем забыла про лаванду, которую собирала для Гертруды.

Оставшись одна у себя в комнате, я буквально дрожала от волнения. Как это возможно, что я, которая никогда раньше не целовалась, поцеловала самого принца Дании, и не один раз, а много? Он действительно говорил мне о любви? Я поверить не могла, что за мной, скромной Офелией, ухаживает принц Гамлет. Наверняка, я это выдумала. Потом я вспомнила о подарке Гамлета, который на бегу сунула в карман. Я достала его, развернула и нашла миниатюру в рамке на цепочке. На рисунке был изображен бог Янус с двумя лицами, одно в маске комика, а выражение второго было трагическим. Я гадала, что это означает. Символизируют ли эти маски те разные облики, которые, по словам Гамлета, он принимает? Обещал ли этот подарок начало новой любви, подобно тому, как месяц январь провозглашает начало нового года?