— Пока глухо, как в танке, но будем выяснять, — шаман остановился у двери. — Фото мы его сделали, правда, изображение по неизвестным причинам получилось мутное, но работать эксперты могут. Думаю, дня через два что-то получим.

— Ну и ладненько, — хозяин кабинета отвернулся к своим бумагам. — Свободен! Смотри еще раз не облажайся, я не люблю неудачников…

— А кто их любит? — Вздохнул Берсев. — Это же диагноз, с ним долго не живут.

Едва рассвело, его разбудила какая-то птичка. Буров улыбнулся ей, мысленно погладил и хотел снова закрыть глаза, чтобы еще немного поспать, но увидел, что из дома выходит Груздев и направляется к нему. Мэр подошел к тополю, под которым он так хорошо выспался, и помахал приветливо рукой:

— Странник, идем со мной, позавтракаем и поговорим. Извини, у меня времени мало, надо на работу, все-таки глава города, иначе мои помощники такого за день накуролесят, что потом год разгребать придется.

Ели они в кабинете. Тихомир завтракал парным молоком и булками, которые испекла кухарка, а мэр пил кофе с бутербродами. Когда они поели, Николай Петрович произнес:

— Когда-то я спас вашего настоятеля от тюрьмы, да еще пару раз выручал, в том числе и деньгами. Можешь передать игумену, что долги я его списал, больше он мне ничего не должен. Как я понял, с моей дочерью теперь все будет в порядке?

— Да, все будет хорошо, — твердо сказал Буров. — Главная причина устранена, через пару недель ее будет не узнать. Девочка начнет носиться по дому и школе, возраст у нее такой, энергии много, но мой оберег пусть не снимает, так и живет с ним до конца жизни. Я его периодически подзаряжать буду. Кстати, выяснили, почему этот паренек так хотел ее смерти?

— Маленький уродец ей завидовал, — фыркнул Николай Петрович. — И не только ей, при тщательном обыске квартиры нашли еще три незаконченные куклы, одну он готовил на сына прокурора, видел бы ты, как правозащитник наш главный рассвирепел, душить мальчишку кинулся, еле оттащили. А две другие заготовки сделал на детей наших олигархов. Он почему-то решил, что шантажировать их сможет, деньги так заработает, а смерть моей дочери для всех примером должна была стать — мол, и с вашими детьми так будет. Куда катится этот мир, если уже дети детей убивают?

— Как всегда — в тартарары, — грустно усмехнулся Тихомир. — Плохо, конечно, что мальчишка только в жизнь вошел, а уже начал других людей убивать. Кто-то ему подсказал такой вариант, но никто не рассказал, как это губительно для души.

— Вот-вот, я и говорю, дерьмо люди пошли, — мэр пил кофе и смотрел в окно. — А еще этот маленький поганец за моей дочерью пытался ухаживать, что-то ей заливал про астрал, но она у меня девочка правильная, сказала, что ей такое неинтересно, вот после этого поддонок решил ее проучить, а заодно и показать всему миру, насколько он крут.

— И показал, — грустно проговорил Тихомир. — Хоть и понравилась девочка, а решил убить. Не понимаю я этого…

— Я тоже, — Николай Петрович налил в стакан немного коньяка и выпил. — Хреновый становится мир, жить страшно, но, увы, приходится, другой альтернативы нет.