Пепел был везде: на закопченных стенах коровника, на полу. Привкус сгоревшей человечины и паленой синтетики витал в утреннем воздухе. Не знаю, что тут произошло, но эпицентром был левый дальний угол помещения. Высвобожденный импульс энергии оказался настолько силен, что испепелил все вокруг. Кирпичная кладка стен пошла мелкой сеткой трещин, от нее до сих пор исходили ощутимые волны жара. Температура ощущалась и сквозь толстые подошвы ботинок, даже несмотря на внутренние стальные вставки. Стремясь что-нибудь отыскать, мы с репликантом уже битых пару часов рылись в белесой трухе, в которую превратилось как минимум семеро вооруженных людей. Посланница Райн не сняла маску, что в сложившихся условиях было лучшим решением. Из всей второй группы наемников уцелел только труп часового, залегшего снаружи, но его снаряжение и оружие были профессионально безликими. На всем снаряжении спороты бирки производителя, оружие со сбитыми номерами. Последняя надежда была на рацию и ПДА, но все оказалось запаролено какой-то серьезной программой. Слон, конечно, посмотрит и попытается взломать защиту, но на это надежды совсем мало. Можно попытать удачу и обратиться к Алхимикам. Их спецы одни из лучших в мире, в этом я как-то раз успел убедиться. Хотя это на крайний случай, ведь тогда информация потеряет свою цену.

– Что будем делать теперь?

Она стояла в дверях, держа в руках винтовку таким образом, чтобы в случае чего сделать первый выстрел. На какое-то мгновение между нами повисла неловкая пауза. Бой закончился, репликант вел себя безупречно. И что паршивее всего, подсознательно пришло ощущение, что за этим кроется не только некий корыстный интерес. Всегда трудно смириться с мыслью, что тебя просчитали и волей-неволей ты вынужден поступать так, как этого желает манипулятор.

– Обоз теперь в безопасности, наши пути тоже расходятся…

– Антон!

Даже направленный в лицо ствол винтовки не смог бы меня удержать от попытки осуществить все свои намерения в отношении этого существа. И я уже разворачивался в ее сторону, чтобы прикончить. Словно бы чувствуя это, репликант вдруг аккуратно положил винтовку у ног и замер. Ее плечи обреченно опустились, голова понуро склонилась вниз. И тут пришло понимание, что, если я сейчас нападу, она не станет сопротивляться.

Это было неправильно, поэтому, остановив движение руки с ножом, я сказал совершенно не своим голосом, хриплым и глухим:

– Назовешь меня так еще раз, и я точно вырежу твой поганый язык! Ты хочешь заслужить мое доверие, выказав добрую волю. Я начинаю тебе верить, потом делаю то, что хотят твои хозяева, и цель достигнута. Хитро, а главное, очень просто. Так вот, этому не бывать. Никогда. И пока я не передумал, лучше тебе уйти. Прямо сейчас.

– Но…

– Еще одно слово, и я выполню все, о чем говорил раньше. Иди, не искушай свою удачу, кадавр.

Но репликант вдруг повел себя совсем по-человечески. Она вдруг опустилась на землю, и я увидел, как мелко задрожали узкие плечи под мохнатой маскировочной накидкой. А потом она откинула капюшон, спустила маску на грудь и, сорвав с рук перчатки, заплакала, спрятав лицо в ладонях. В сером утреннем свете я увидел знакомый овал лица, коротко обрезанные светло-русые прямые волосы. Самые противоречивые чувства вдруг накрыли с головой, бросило в жар. Не зная, что делать, я стоял как вкопанный, сжимая в левой руке рукоять ножа. Так продолжалось какое-то время, пока репликант вдруг не отнял от лица ладони, и серые родные глаза, сейчас красные от слез, не глянули мне прямо в душу.