Я подошел и представился.

За всех ответил именно бородач, видимо, первое предчувствие было верным и это бригадир.

– Я Семен, это Стах и Анджей, или просто Джей. Ты как, ходил уже по душегубке-то?

– Приятно. Я Антон. Ходил, но всего пару раз. Претензий на командирство у меня нет, мужики. Покажите место в строю и скажите, что делать.

Бородатый Семен одобрительно кивнул и, усмехаясь в бороду, стал объяснять. Все оказалось довольно просто и толково.

– Начальник наш, Гурей то бишь, мужчина военный, весь насквозь правильный…

В разговор вклинился Стах, счастливый обладатель «чебурашки» и хриплого, прокуренного баса:

– Потому как молодой да зеленый!..

Но его тут же окоротил Семен, все время поглядывавший на сержанта, который уже закончил терки с водителем кобылы и неторопливо шел в нашу сторону:

– Цыц! Ты-то больно заматерел, проходчик глубин! А ты, мил человек, пойдешь вместе с Анджеем. Замыкающим то есть. Гурей у нас строгий и весь из себя главный, но водила тут я. И места тоже я определяю.

– Мне без разницы, где идти, главное, на Кордон попасть.

– Добро. Не сомневайся, дойдем.

Бородач снова одобрительно кивнул, и мы пожали друг другу руки в знак того, что консенсус достигнут. Ладонь у проводника была крепкая, шершавая от трещин и мозолей. Подошел Гуревич и, узнав меня, тоже поздоровался, чем вызвал удивленный взгляд Семена и остальных. Узнав, что я уже занял место в группе, сержант махнул рукой караульному у ворот, и шлагбаум медленно пополз вверх. Семен со Стахом пошли вперед, сержант забрался на облучок переднего фургона. Мы с молчаливым Анджеем пошли слева по ходу движения обоза, возле второго крытого жестью фургона. Вдали, на севере, отдаленно рокотал гром, привычно уже перебегали меж облаками грозовые зарницы. Дорога обещала быть долгой.

Первые сутки в пути прошли относительно спокойно. Агрессивной живности в этих местах существенно поубавилось, за все время нам попалось лишь две стайки диких слепых собак, быстро ретировавшихся, как только они почуяли вооруженных людей. К вечеру погода испортилась, пошел дождь со снегом. Я все так же шел в хвосте, иногда поглядывая по сторонам. Тропа пролегала по остаткам старой разбитой дороги, почти сплошь развалившейся на куски бетонных плит с густо пробивавшейся между ними травой. Пожухлые жесткие кусты сливались с плитками почти полностью, отчего иногда приходилось останавливаться, чтобы снова найти дорогу. Около восьми часов вечера, когда сумерки сгустились и разглядеть что-то впереди без приборов ночного видения стало невозможно, Семен скомандовал привал, и я понял, что настоящая дорога начинается только теперь.

Он подошел к нам с Джеем и поинтересовался без всякого перехода:

– Видел что-нибудь необычное?

Я действительно ощущал некое присутствие, но никаких видимых следов опасности не замечал. В Зоне нет привычных примет, все меняется очень непредсказуемо. И то, что кажется опасным прямо сейчас, вполне может оказаться лишь безобидной странностью.

– Две стайки бродячих собак в расчет можно не брать. Одна точно до сих пор идет за нами, но ничего серьезного, просто рассчитывают поживиться объедками или трупом одного из нас.