– У которого будет две ноги, две руки и два глаза, – сказала она. – О да, сэр, в голове у меня просто нет иных вариантов.
– К чему такой язвительный тон?
– Странно, – сказала она, – но когда вы заговорили, я как раз думала об одноногом и одноглазом человеке, не отличающемся особой привлекательностью.
Наступило молчание.
– Мне нечего предложить вам, Дженнифер, – сказал он.
– Ну конечно, нечего, – сказала она. – Стоит только посмотреть на вас – и сразу же станет ясно, что вы – только полчеловека.
– Не может быть, чтобы я был вам нужен.
Дженнифер ничего не сказала. Она села и снова обхватила колени руками.
– Когда моя нога – или то, что от нее осталось, – окончательно заживет, – начал он, – я постараюсь сделать себе протез. Может быть, я никогда не смогу к нему привыкнуть. А может, и смогу. Но я попытаюсь.
Она все еще молчала.
– Дженнифер. – Не без труда он сел рядом с ней и снова потер бедро. – Может быть, к следующему лету состояние моего здоровья улучшится. Шрамы станут не так заметны. Я разберусь с делами в своей семье. Ваш траур закончится. Тогда я смогу приехать в Лондон.
Она ничего не ответила.
– Вы хотите, чтобы я приехал? – нерешительно спросил он.
Она пожала плечами.
– А вы?
– Я первый спросил, – возразил Пенворт. – Ну да не важно. Да, я хочу. – Он положил руку ей на затылок. – Вы понравились мне еще в Брюсселе. Только там вы были ослеплены Иденом, а я увлекся Мэдлин. А потом у нас не было никаких возможностей, кроме как действовать друг другу на нервы. Но завтра я смогу легко проститься со всеми, живущими в этом доме, но не с вами. Все остальные мне нравятся, и я буду скучать по ним. Без вас я буду тосковать.
– Мне не хочется, чтобы вы уезжали, – сказала она.
– Мне тоже. – Он тронул пальцами ее шею. – Но мне кажется, так лучше. Мы с вами, Дженнифер, еще не готовы друг для друга. Мне нужно выяснить, какой образ жизни я смогу вести. Мне нужно восстановить силы – я говорю не только о силе физической. И вам тоже нужно приспособиться к переменам в вашей жизни. Лучше нам подождать до следующего лета.
– Наверное, так, – сказал она. – Мне только жаль, что это будет завтра. Хотелось бы, чтобы у нас было еще немного времени.
– У нас оно есть. Я еще не вижу, чтобы коляска приближалась к нам. А вы?
Она посмотрела в сторону дома.
– Нет вроде бы.
– Ну, тогда, – он тяжело опустился на подстилку и протянул к ней руки, – идите и поцелуйте меня еще раз. А я скажу вам, что я вас люблю, маленькая фурия. Хорошо?
– Да, пожалуйста, – ответила она, прилегая к нему на грудь и целуя его в покрытую шрамами щеку. – И я скажу вам то же самое, Аллан. Начинайте первым.
– Ладно. Но поцелуй – прежде всего. Если будет необходимо, я скажу, что люблю вас, по дороге домой, в коляске. Но целовать вас там я не смогу. Иначе грум будет шокирован.
Он положил ладонь на ее затылок и притянул темную головку к себе.
Эллен опустилась на колени на траву рядом с домом, держа за руки маленькую Кэролайн, а та подпрыгивала на нетвердых ножках. Рядом стояла графиня Эмберли и смотрела, как ее муж катит мяч к орущему что-то Кристоферу.