- Не уверен в этом на сто процентов, - сказал я, и эта ложь доказала, что я все еще жив. - Не то чтобы я допрашивал сотни из них. В основном, я вообще с ними не разговариваю. Зачем мне это? Они мертвы.

- Но Террио рассказал тебе, где находится бомба, хотя и не хотел.

С этим я не мог поспорить, но была и другая возможность.

- А что, если этого парня там нет? А что, если он там, куда делось его тело? Или, я не знаю, может быть, он навещает своих родственников во Флориде. Может быть, когда они умирают, они могут телепортироваться куда угодно.

Я подумал, что это может ее потрясти, но она совсем не выглядела расстроенной.

- Томас был в своем доме, не так ли?

- Но это не значит, что они все такие, Лиз!

- Я почти уверена, что Марсден будет там. - Она говорила очень уверенно. Она не понимала, что мертвые люди могут быть непредсказуемыми. - Давай посмотрим. Тогда я исполню твое самое заветное желание: ты больше никогда меня не увидишь.

Она сказала это печально, как будто я должен был ее пожалеть, но я этого не сделал. Единственное мое чувство к ней в тот момент, - это страх.

Дорога бежала вверх серией крутых S-образных поворотов. Сначала вдоль дороги стояли дома с почтовыми ящиками, но они располагались все дальше и дальше друг от друга. Деревья начали сгущаться, их тени пересекались, и казалось, что уже поздний вечер.

- Как ты думаешь, сколько вас? - спросила Лиз.

- А?

- Таких, как ты. Тех, кто может видеть мертвых.

- Откуда мне знать?

- Ты когда-нибудь сталкивался с другими?

- Нет, это не так просто, как ты себе представляешь. Ты что думаешь, я всегда начинаю разговор с людьми со слов: «Эй, а ты можешь видеть мертвецов?»

- Полагаю, что нет. Но ты точно не унаследовал это от своей матери. - Как будто она говорила о цвете моих глаз или моих кучерявых волосах. - Может от отца?

- Я не знаю, кто он. Или кем был. Или что-то еще. - Говорить об отце мне было не по себе, наверное, потому, что мама категорически отказывалась это делать.

- Ты никогда её об этом не спрашивал?

- Конечно же, спрашивал. Она не отвечает. - Я повернулся, чтобы взглянуть на нее. - Она никогда мне ничего не рассказывала об этом... о нем... - а тебе?

- Я спрашивала и получила тот же ответ, что и ты. Кирпичная стена. Совсем не похоже на Ти.

Больше поворотов, еще более крутых. Уоллкилл остался далеко внизу, сверкая в лучах послеполуденного солнца. Или, может быть, сейчас был ранний вечер. Я оставил свои часы дома на тумбочке, а часы на приборной панели показывали 8:15, что было абсолютной хренью. Тем временем качество дороги ухудшалось. Машина Лиз грохотала по осыпающимся участкам и с глухим стуком врезалась в выбоины.

- Может, она была так пьяна, что ничего не помнит. Или, может быть, ее изнасиловали. - Ни одна из этих мыслей никогда не приходила мне в голову, и я отшатнулся. - Не смотри так потрясенно. Я только предполагаю. И ты достаточно взрослый, чтобы хотя бы подумать о том, через что могла пройти твоя мать.

Я не стал возражать ей вслух, но мысленно это сделал. На самом деле, я подумал, что это полное дерьмо. Вы когда-нибудь задумывались, является ли ваша жизнь результатом секса в отключке на заднем сиденье чужой машины или что вашу маму затащили в переулок и изнасиловали? Я действительно так не думаю. То, что Лиз предполагала, вероятно, должно было сказать все, что мне нужно было знать о том, кем она стала. Может быть, то, кем она была все это время.