Закончив эту фразу, госпожа Максимова непроизвольно закашлялась… Несмотря на излитые на мою голову дифирамбы, мне не понравилось то, каким тоном были сказаны все эти слова. Спасительница и благодетельница из двадцать первого века, если я правильно понял слова про сто пятьдесят лет с хвостиком, пришла учить нас, сирых и убогих, погрязших в дикости и невежестве девятнадцатого века… Да чем она лучше тех германских профессоров, которые, приезжая к нам, между делом поучают наших студентов об отсталости и общей дикости русского народа и в то же время не забывают считать свое немаленькое жалование, что они получают от той самой отсталой Российской Империи. Господин Серегин и та же Лилия показались мне гораздо честнее. Серегин борется с врагами России и старается сделать так, что бы их было как можно меньше, Лилия по-бабски жалеет раненых солдатиков и своими знахарско-колдовскими методами старается облегчить их положение… а вот госпожа Максимова, уверенная в своей исключительности – это вещь в себе, и, надо сказать пренеприятная вещь. Ведь когда я достиг определенного положения в науке, то думал, что больше никогда не услышу нудных нотаций в свой адрес, но сегодня во мне воскресли самые неприятные воспоминания студенческих времен…
И тут Лилия весело и озорно подмигнула мне левым глазом (и я догадался, что кашель у госпожи Максимовой не совсем естественного происхождения), а слово вместо своей временно недееспособной начальницы взял господин Аласания. Вот это был учтивый молодой человек.
– Уважаемый Николай Иванович, – сказал он, прижав ладонь к сердцу и отвесив в мою сторону легкий поклон, – я хоть и не ваш коллега-хирург, а обычный терапевт, но должен вам сказать, что в настоящий момент мир находится на пороге грандиозных открытий. Если в настоящее вам время никого особенно не волнует наличие микроорганизмов (в том числе патогенных и болезнетворных) в больницах и операционных, то уже через двадцать лет с этими незваными гостями медицинских учреждений будут беспощадно бороться. Помещения палат, операционных и даже коридоров, будут мыть хлорной и карболовой водой, перевязочные материалы и хирургические инструменты будут стерилизовать в автоклавах при высоких температурах и давлениях, а раны, места разрезов и кожу вокруг операционного поля будут обрабатывать спиртовыми растворами йода, бриллиантовой зелени, а также некоторых трав, которые замедляют размножение бактерий и при этом не опасны для человеческого организма. Думаю, что если мы посвятим вас в эти обыденные для нас и неизвестные для вас знания, то ваши пациенты от этого только выиграют.
– Хорошо, господа, – сказал я, – учиться новым знаниям никогда не вредно. Но позвольте узнать, каким образом вы все собираетесь организовать?
– Давайте сделаем так, – коротко сказал господин Серегин, сейчас мы обойдем ваш госпиталь и посмотрим, что необходимо сделать, чтобы условия в нем соответствовали хотя бы стандартам начала двадцатого века. Больше с первого раза сразу вряд ли получится. А пока у вас будут вестись все необходимые работы, мы предлагаем вам перевести раненых к нам, в так называемое Тридевятое Царство, расположенное в мире до начала времен. Разумеется, прежде чем вы примете такое решение, вам будет дана возможность осмотреть наш госпиталь и составить о нем свое мнение… Ну как, Николай Иванович? Вы согласны поводить нас по вашему госпиталю, показать операционные и решить, что необходимо сделать для того, чтобы улучшить сферу применения ваших величайших талантов?