– Давайте вернемся в дом, Роджер, – сказала она. – Мне нужно вам кое-что сказать.

Клэр шла молча, избегая осторожных расспросов Роджера. Она отказалась от предложенной руки и шла одна, задумчиво опустив голову. Не потому, что принимает какое-то решение, подумал Роджер, она уже все решила, – просто раздумывает, что сказать.

Роджер был немало удивлен. Сейчас ее молчание позволило ему перевести дух после всех откровений сегодняшнего дня – он достаточно поломал голову над тем, для чего Клэр вовлекла его во все это. Она вполне могла бы поговорить с Бри один на один. А может, она боялась реакции дочери на ее рассказ и потому ей не хотелось оставаться с ней наедине? Или она рассчитывала, что он ей поверит – а он и поверил – и таким образом станет ее союзником, подтвердит ее правоту?

К тому моменту, как они подошли к дому, он сгорал от любопытства. Сначала нужно было кое-что сделать: они разгрузили один из самых высоких книжных шкафов и придвинули его к разбитому окну, закрыв доступ холодному ночному воздуху.

Покрасневшая от напряжения, Клэр уселась на софу, а он подошел к столику с напитками и налил две порции виски. Когда миссис Грэхем была жива, она всегда приносила виски на подносе, аккуратно накрытом салфеткой, и обязательно вместе с печеньем. Фиона, будь у нее возможность, делала бы то же самое, но Роджер предпочитал в этом деле простоту.

Клэр поблагодарила, чуть отпила из стакана, поставила его и подняла глаза на Роджера, усталая, но собранная.

– Вам, наверное, интересно, почему мне хотелось, чтобы вы услышали всю эту историю, – сказала она, словно читая его мысли. – Тому есть две причины. Вначале я скажу вам о второй. Что касается первой, то думаю, что у вас есть право знать и ее.

– У меня? Какое право?

Она взглянула на него немигающим взглядом золотистых глаз, прямых и быстрых, как глаза леопарда.

– Такое же, как и у Брианны. Право знать, кто вы такой.

Она направилась через всю комнату к дальней стене, от пола до потолка покрытой панелью из пробкового дерева. К стене были приколоты фотографии, схемы, визитные карточки, старые карты округов, запасные ключи и всякие разные мелочи.

– Я помню эту стену. – Клэр улыбнулась, коснувшись фотографии, на которой был запечатлен праздник в местной школе. – Ваш отец снимал что-нибудь отсюда?

Роджер в замешательстве покачал головой:

– Нет, не думаю. Он говорил, что никогда не может найти вещи, положенные в ящик. Все самое важное он предпочитал держать перед глазами.

– Тогда это, вероятно, здесь. Он считал это важным.

Поднявшись на цыпочки, она стала просматривать вырезки на стене, осторожно касаясь пожелтевшей бумаги.

– Думаю, вот она, – пробормотала Клэр.

Из-под старых набросков для проповедей и талонов на мойку машины она извлекла одну страничку и положила ее на стол.

– О, мое генеалогическое древо, – удивился Роджер. – Я не видел эту старую бумагу уже много лет. А когда видел, то не обращал на нее особого внимания, – добавил он. – Если вы собираетесь сказать, что я усыновлен, то мне это известно.

Клэр кивнула, вглядываясь в схему: