— Молодцы, ребята, — сказал он, переводя с одного на другого один из сугубо королевских взглядов. — Сделали все, что могли, большего от человека и требовать невозможно…

Лица у них стали теми, каких он и ожидал. Великое все-таки дело — похвала Главнокомандующего, как бы он ни именовался. Тот, что стоит справа, брюнет с ястребиным носом, чуть повел головой в сторону покрытых плащами и сказал ничуть не робко:

— Похоронить бы как следует, Ваше величество…

Правильные были парни.

— Уж это непременно, — сказал Сварог. — Сейчас прилетит второй самолет, заберет всех, я распоряжусь, чтобы сделано было все, что надлежит…

Монументов, конечно, не будет, подумал он — людям этой профессии их не ставят. Наград тоже не будет — не по скупердяйству, а оттого, что эти парни ни при какой погоде не романтики, подобная мишура им абсолютно не нужна, предпочитают брать деньгами. А в общем, как не раз уже было думано-передумано, итог как итог. Не хуже и не лучше многих других…

…Сварог Барг, король королей и прочая, и прочая, пребывал в Малом кабинете. Поместился в кресле, в позе, не вполне приличествующей королю: вытянув ноги, едва не съехав с кресла седалищем, закинув руки за голову. К счастью, свидетелей столь вопиющего нарушения этикета не имелось. А вот повод расслабиться имелся нешуточный.

Над входом в «королевскую половину» с утра висел узкий, золотистого цвета прапорец с тремя плетеными косицами — знак, что король на сегодня изволил быть свободным от всех текущих дел, так что беспокоить его не следует (что, естественно, не касалось всех причастных к спецслужбам). Сварог давно уже с живейшим интересом поглядывал на изящный шкафчик с запасом лучшего спиртного — но лень было вставать.

Он и в самом деле провернул нешуточную работу — ну, не один, конечно, сплошь и рядом с многочисленными помощниками, однако мотором всего предприятия был именно он…

На девственно чистом столе перед ним лежали только три стопы бумаг — долго готовившиеся, но доведенные наконец до ума проекты — и каждую стопу венчал королевский указ, по всем правилам подписанный золотыми чернилами, припечатанный Большой королевский печатью и украшенный двумя подвесными на витых шнурках из золотой канители.

Одну из них назвать стопой можно было из чистой вежливости — не считая указа, там имелось всего-то три листочка, после обнародования которых герольдами крестьяне возрадуются, а благородное дворянство немного закручинится — но это уже его проблемы…

Сим указом Сварог отменял одну из старых привилегий сеньоров — согласно которой крестьяне могли печь хлеб исключительно на господских пекарнях. Далеко не самая важная привилегия — но дворянство за нее держалось, как за все прочие, а крестьяне, соответственно, терпеть не могли, это им обходилось в год в нешуточную копеечку — этакий исполнительный налог. Повинность эта не раз становилась не главной, но серьезной причиной крестьянских мятежей и всегда вносилась в список требований (если таковой составлялся).