По штатному расписанию начальнику КРО полагалось два заместителя. Одним из них стал Роман Александрович Пиляр. Вторым – флегматичный латыш с круглой, рано облысевшей головой на короткой шее, с крохотными невыразительными глазками. Большой симпатией в отделе он не пользовался, потому его охотно отпустили на постоянную работу в судебные органы, тем более что он сам этого хотел, поскольку по образованию был юристом. В короткий срок он сделал на новом поприще поразительную карьеру – лет двадцать занимал высокую должность председателя Военной коллегии Верховного суда СССР и заслужил в оном качестве репутацию главного палача страны. Звали его Василий Васильевич Ульрих…
УЧРЕЖДЕНИЕ «ТРЕСТА»
– Пока этот авантюрист жив, он не оставит нас в покое! – с досадой бросив карандаш на стол, сказал Менжинский Артузову.
Слова эти, произнесенные с жаром, столь не свойственным обычно хладнокровному в любой ситуации Вячеславу Рудольфовичу, относились к Савинкову. А причиной, их вызвавшей, было только что полученное на Лубянке сообщение. В нем говорилось, что 13—16 июня 1921 года в Варшаве, на Маршалковской, 68, в помещении финансового отдела созданного Савинковым Русского политического комитета (РПК) в обстановке строгой секретности (как полагали устроители) состоялся съезд новой, а точнее реанимированной, контрреволюционной организации «Народный союз защиты родины и свободы». От своей предшественницы она отличалась разве что введением в и так длинное старое название еще одного слова – «Народный».
Сам Савинков жил в отеле «Брюль», комнате 35, телефон 110–96. В одном из соседних номеров поселился его брат и соратник Виктор. Отель стал фактическим центром деятельности Савинкова. Кроме того, его люди держали в городе несколько конспиративных квартир, где принимали и обустраивали своих сторонников из советской России. Такими местами были Холодная, 4, отель «Краковский» на Белян–ской, 12, где находилась тайная канцелярия Виктора Савинкова, Братская, 17, Железная, 93, Хмельная, 5, Долгая, 49 и 31 (отели «Немецкий» и «Польский»).
Любезность властей объяснялась, кроме их общего антисоветизма, и тем, что начальник Польши Юзеф Пилсудский был школьным товарищем Бориса Савинкова.
Видимо, для засвидетельствования воистину «народного» характера НСЗРС на съезде присутствовали представители: польского генерального штаба Сологуб, французской военной миссии майор Пакайе, английской, американской, итальянской спецслужб, а также известный петлюровский атаман генерал–хорунжий Юрко Тютюнник.
Менжинский имел все основания для досады. Никто, пожалуй, лучше его в республике не знал столь досконально бурную деятельность Савинкова. Более того, со знаменитым эсеровским боевиком он был и лично знаком задолго до первой русской революции по вологодской ссылке. Знавали с тех пор Савинкова и оба дяди Артузова, и обе тети. В те годы сложилась парадоксальная ситуация: многие видные, да и рядовые деятели различных антиправительственных партий разной направленности были хорошо знакомы: встречались и в тюрьмах, и в ссылках, и в эмиграции. Случалось, между ними складывались дружеские, а то и родственные отношения. Пока сама жизнь не разводила их по разные стороны баррикад.