– Может быть, вы ошиблись и это не он? – в который раз переспрашивал Артузов Петровскую, веря и не веря в возможность столь многочисленных – по трем признакам! – совпадений.
– Он, – настаивала Петровская. – У меня хорошая память на лица, я не могла ошибиться. Помнится, показав Полю какие–то бумаги, он засунул их за картину, которая висит в его кабинете. Загляните туда, возможно, они еще там.
Никаких бумаг за картиной не оказалось. Был лишь пустой конверт с надписью «Сергею Михайловичу». Все встало на свои места. Петровская говорила правду, раньше она уже называла это имя и отчество.
– Посмотрите на конверт и назовите фамилию адресата, – обратился Артузов к Виноградскому.
Профессор вздрогнул, лицо его побледнело. Он понял, что изобличен, и… назвал фамилию одного из руководителей Совета общественных деятелей и Тактического центра – Сергея Михайловича Леонтьева. Затем Виноградский сознался, что был связан с резидентом английской разведки Дюксом.
На очередном допросе арестованный рассказал о записке, в которой давалась подробная характеристика различных сторон государственной и общественной жизни советской республики, составленной Центром для информации стран
Антанты, а также о встречах руководителей организации с приезжавшим нелегально в Москву начальником деникин–ской разведки полковником В. Д. Хартулари и с другими белогвардейскими эмиссарами.
Артузов лишний раз убедился в том, что не существует сколь–либо серьезной контрреволюционной организации, которая не была бы связана со спецслужбой того или иного империалистического государства.
Вернемся к сентябрьским дням 1919 года. Щепкин арестован, но Алферов еще оставался на свободе.
Минула еще одна бессонная ночь. Артур Христианович вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, окунуться в шум центра города, а заодно обдумать детали того дела, которое ему поручено. По мнению Дзержинского, их работа – не ремесло, а искусство. Им приходится иметь дело с людьми очень разными, следовательно, нужно быть тонким психологом. Руководители ВЧК придают огромное значение самостоятельности работников, их инициативе и решительности, но при условии жесткого соблюдения правила: «Делайте по–своему, но будьте ответственны за результат».
Артузов полностью разделял их мнение. Вот и сейчас, несмотря на очевидность первого успеха, Артузов не забывал, что в Москве еще действует военная заговорщическая организация. О ней на допросе рассказал окружной инспектор всевобуча Павел Маркович Мартынов, арестованный в числе прочих в засаде на квартире Щепкина.
Контрразведчики уже знали, что существует штаб Добровольческой армии Московского района. Предстояло выяснить, кто им руководит. Время подгоняло. До назначенного срока вооруженного мятежа оставались, возможно, счита–ные дни. Тула, правда, не была взята Деникиным, но положение было по–прежнему серьезным.
Другие люди на месте руководителей ВЧК, может, стали бы себя успокаивать предположением, что заговорщики, напуганные арестом Щепкина, откажутся от своих замыслов и постараются исчезнуть или на время затихнуть. Но Дзержинский, обсудивший с Менжинским обстановку в Москве, исходил из обратного: провал гражданского лидера лишь подтолкнет накаленных ожиданием офицеров к решительным действиям. Обреченные на гибель, они могут наделать много бед. Захват столицы, пусть даже на считаные часы, дал бы в руки Деникину сильнейшие политические и военные козыри. Надо было во что бы то ни стало упредить врагов.